суббота, 18 апреля 2009
Earthling
Ура, ура, книгу моего детства про Tintin'а (человек-с-чубчиком) экранизируют!
четверг, 16 апреля 2009
Earthling
-Тихо, - сказал Пилос.
-А что-нибудь менее очевидное, м? – спросил Николас, даже не расходуя сил на иронию в голосе. – А, Кравис?
-Красавис! – возмущённо поправил Пилос. Его нос качнулся из стороны в сторону.
-О боги, - Ада зажмурилась, - меня укачивает от этих движений.
Пилос гордо задрал подбородок и отвернулся. Его лопатки шевелились ещё более странным образом – от презрения к переговорщикам, и Ада быстро отвела взгляд. Её действительно укачивало в присутствии Пилоса. Большинство в фирме считали его отвратительным – отвратительно слащавым или отвратительно отвратительным, а в организации, штат который состоял из разношёрстных пришельцев из множества миров Связки, терпимость к особенностям коллег была не нормой, а единственной возможностью работать вместе. И только Пилос Красавис не нравился никому. Некоторые, особо невезучие, не терпели его вплоть до непроизвольных физиологических реакций.
Единственное послабление, которое общественное мнение «Ловушки» допускало в отношении единственного менеджера третьего звена (остальные менеджеры с появлением Пилоса дружно один за одним перевелись в соседние звенья) было вот какое: «Кравис-Красавис носом чует сверхприбыльные дела».
Николасу и Аде в этом момент нужна была некая значительная сумма денег, и необходимость в ней пересилила естественное желание держаться от Пилоса подальше.
-Короче, Красавис, - мрачно сказал Николас, - представляешь нас с заказчиком друг другу и тут же исчезаешь. А то Ада не сможет работать.
Лопатки Пилоса сделали особо тошнотворный кульбит, что означало, тем не менее: «Хорошо».
В воздухе появился металлический привкус – открывался портал из очень дальнего мира. С жителями таких миров очень приятно работать – они почти всегда не осведомлены даже об относительно честных хитростях, к которым прибегают администраторы переговоров.
А ещё они не очень хорошо ориентируются в ценах на услуги переговорщиков и думают, что в Центре всё очень дорого. Замечательное сочетание.
Портал открывался очень медленно, ещё медленнее транспортируя своих пассажиров, и поднял к тому же с земли столб пыли, так что прежде чем два представителя заказчика стали полностью различимы, Пилос успел приветствовать их, представить Николаса и Аду и удалиться с достоинством – насколько он понимал, что такое последнее.
Вежливо улыбаясь они ожидали окончательного формирования фигур клиентов, когда Ада вдруг спала с лица и пробормотала что-то среднее между «о, боги» и «какая свинья!».
Николас присмотрелся повнимательнее: две фигуры обрели более-менее устойчивые очертания. Впрочем, можно было ли говорить об устойчивых очертаниях в этом случае, оставалось вопросом. Клиенты имели длинные колыхающиеся носы, гибкие и пухлые руки, по которым то и дело проходили дестабилизирующие психику наблюдателя волны, и, уж наверняка, лопатки, способные на самые невероятные акробатические номера. Если бы сородичи Пилоса имели и желеобразные ноги, то точно не могли бы ходить; хоть какая-то их часть была устойчивой отрадой для глаз. Так что Николас автоматически перевёл взгляд на коленки заказчиков.
А Ада наконец выбрала, что ей хотелось сказать:
-Какая же он свинья! – с чувством произнесла она и крепко зажмурилась.
-А что-нибудь менее очевидное, м? – спросил Николас, даже не расходуя сил на иронию в голосе. – А, Кравис?
-Красавис! – возмущённо поправил Пилос. Его нос качнулся из стороны в сторону.
-О боги, - Ада зажмурилась, - меня укачивает от этих движений.
Пилос гордо задрал подбородок и отвернулся. Его лопатки шевелились ещё более странным образом – от презрения к переговорщикам, и Ада быстро отвела взгляд. Её действительно укачивало в присутствии Пилоса. Большинство в фирме считали его отвратительным – отвратительно слащавым или отвратительно отвратительным, а в организации, штат который состоял из разношёрстных пришельцев из множества миров Связки, терпимость к особенностям коллег была не нормой, а единственной возможностью работать вместе. И только Пилос Красавис не нравился никому. Некоторые, особо невезучие, не терпели его вплоть до непроизвольных физиологических реакций.
Единственное послабление, которое общественное мнение «Ловушки» допускало в отношении единственного менеджера третьего звена (остальные менеджеры с появлением Пилоса дружно один за одним перевелись в соседние звенья) было вот какое: «Кравис-Красавис носом чует сверхприбыльные дела».
Николасу и Аде в этом момент нужна была некая значительная сумма денег, и необходимость в ней пересилила естественное желание держаться от Пилоса подальше.
-Короче, Красавис, - мрачно сказал Николас, - представляешь нас с заказчиком друг другу и тут же исчезаешь. А то Ада не сможет работать.
Лопатки Пилоса сделали особо тошнотворный кульбит, что означало, тем не менее: «Хорошо».
В воздухе появился металлический привкус – открывался портал из очень дальнего мира. С жителями таких миров очень приятно работать – они почти всегда не осведомлены даже об относительно честных хитростях, к которым прибегают администраторы переговоров.
А ещё они не очень хорошо ориентируются в ценах на услуги переговорщиков и думают, что в Центре всё очень дорого. Замечательное сочетание.
Портал открывался очень медленно, ещё медленнее транспортируя своих пассажиров, и поднял к тому же с земли столб пыли, так что прежде чем два представителя заказчика стали полностью различимы, Пилос успел приветствовать их, представить Николаса и Аду и удалиться с достоинством – насколько он понимал, что такое последнее.
Вежливо улыбаясь они ожидали окончательного формирования фигур клиентов, когда Ада вдруг спала с лица и пробормотала что-то среднее между «о, боги» и «какая свинья!».
Николас присмотрелся повнимательнее: две фигуры обрели более-менее устойчивые очертания. Впрочем, можно было ли говорить об устойчивых очертаниях в этом случае, оставалось вопросом. Клиенты имели длинные колыхающиеся носы, гибкие и пухлые руки, по которым то и дело проходили дестабилизирующие психику наблюдателя волны, и, уж наверняка, лопатки, способные на самые невероятные акробатические номера. Если бы сородичи Пилоса имели и желеобразные ноги, то точно не могли бы ходить; хоть какая-то их часть была устойчивой отрадой для глаз. Так что Николас автоматически перевёл взгляд на коленки заказчиков.
А Ада наконец выбрала, что ей хотелось сказать:
-Какая же он свинья! – с чувством произнесла она и крепко зажмурилась.
среда, 15 апреля 2009
Earthling
Я сегодня вот это увидела. Картинку.
Мне теперь как-то страшно.
Единственное, что мне интересно относительно этого сериала, снимают ли они взаправду в здании МВД, хехе, или притворяются.
Но кто автор картиночки, божмой, кто этот необыкновенных вкуса и фантазии человек? Наверное, тот самый, что крал работы Вальехи для обложек.
Мне теперь как-то страшно.
Единственное, что мне интересно относительно этого сериала, снимают ли они взаправду в здании МВД, хехе, или притворяются.
Но кто автор картиночки, божмой, кто этот необыкновенных вкуса и фантазии человек? Наверное, тот самый, что крал работы Вальехи для обложек.
Earthling
«Давным-давно на белом свете жила семья мореходов: повелось, что каждый мужчина в ней становился моряком, были среди них и капитаны. Так сам род свой они вели от славного капитана Торвальда, открывшего архипелаг Туманов, Северное море и исследовавшего Полуночный берег материка. На маленьком, но зато целиком принадлежавшем только им, острове в архипелаге Туманов и жили теперь потомки Торвальда.
читать дальше
четверг, 09 апреля 2009
Earthling
-Бесстрашные воины, -мрачно сказал священник. – Бесстрашные. Безбашенные. Безрассудные. Безответственные.
-«Без, без…». Ну что-то же у них было, а по-вашему выходит, что ничего не было, - проворчал Штурман.
Они вдвоём стояли над вдосталь политой кровью равниною. Конечно, тела лежали друг на друге в полном беспорядке. Битвы начинаются с ровных рядов, безупречного строя, заканчиваются в хаосе, что сродни первородному. После смерти человеческое тело стремится как можно скорее смешаться с тем, из чего было создано. Выйти из временного хаоса в новую упорядоченность. Вернуться к звёздам новой и вечно юной пылью.
Отец Ярон и Штурман медленно спустились с возвышения к телам. Эта равнина была, должно быть, озером давным-давно, и теперь они будто сходили с берега в невидимую воду.
-Как мы можем отыскать его здесь, - спросил отец Ярон.
Штурман не стал отвечать, если это и был вопрос, то обращённый не к нему. Священник не сомневался, что они найдут того, кого должны, но мёртвые воины были для него тягостным зрелищем. А Штурман был на десантном корабле Воинства Земли, который опустился пять лет назад на планету Семи Солнц. И из высокого корабля, как из неприступной башни, Штурман вместе с остальной командой наблюдали, как сходятся человеческие волны и мелеют воды двухцветного моря внизу, как меняет оно цвет на бурый и обращается грязью Всё уходит в грязь, рано или поздно, - понял Штурман. Спустя месяц он шагнул в бездну без направления и цели и, конечно же, вышел на станции Мирца.
Штурман знал, что он увидит здесь, на планете без официального названия, где давным-давно колонисты потеряли память о Земле, затерялись, вернулись в далёкое прошлое, перековали мечи, может быть, дали им имена. Нет, не был готов к этому зрелищу, но всё же знал.
После очередного прыжка Мирца зависла на орбите этой планеты. И госпожа Верба голосом мадам Виолы попросила их спуститься вниз и привести ей одного человека. Как в сказке – он отмечен знаком и при нём особый меч и амулет.
…Они искали не слишком долго; как и полагалось герою, он лежал рядом с грудой тел врагов. Только последний из них, умирая, сумел всё же ранить его. Герой – при знаке, мече и амулете, дышал через раз, и кровь шла у него горлом. Отце Ярон и Штурман забрали его с собой.
На планете без официального названия, конечно же, были легенды о героях и магах, как везде, как всегда, за той разницей, что здесь они случались прямо сейчас.
Прямо сейчас одна из них заканчивалась. И великая богиня направила своих посланников в мир людей, чтобы они забрали одного из величайших героев в её небесный чертог, - в награду за свершённые им подвиги.
И – так оно и было.
-«Без, без…». Ну что-то же у них было, а по-вашему выходит, что ничего не было, - проворчал Штурман.
Они вдвоём стояли над вдосталь политой кровью равниною. Конечно, тела лежали друг на друге в полном беспорядке. Битвы начинаются с ровных рядов, безупречного строя, заканчиваются в хаосе, что сродни первородному. После смерти человеческое тело стремится как можно скорее смешаться с тем, из чего было создано. Выйти из временного хаоса в новую упорядоченность. Вернуться к звёздам новой и вечно юной пылью.
Отец Ярон и Штурман медленно спустились с возвышения к телам. Эта равнина была, должно быть, озером давным-давно, и теперь они будто сходили с берега в невидимую воду.
-Как мы можем отыскать его здесь, - спросил отец Ярон.
Штурман не стал отвечать, если это и был вопрос, то обращённый не к нему. Священник не сомневался, что они найдут того, кого должны, но мёртвые воины были для него тягостным зрелищем. А Штурман был на десантном корабле Воинства Земли, который опустился пять лет назад на планету Семи Солнц. И из высокого корабля, как из неприступной башни, Штурман вместе с остальной командой наблюдали, как сходятся человеческие волны и мелеют воды двухцветного моря внизу, как меняет оно цвет на бурый и обращается грязью Всё уходит в грязь, рано или поздно, - понял Штурман. Спустя месяц он шагнул в бездну без направления и цели и, конечно же, вышел на станции Мирца.
Штурман знал, что он увидит здесь, на планете без официального названия, где давным-давно колонисты потеряли память о Земле, затерялись, вернулись в далёкое прошлое, перековали мечи, может быть, дали им имена. Нет, не был готов к этому зрелищу, но всё же знал.
После очередного прыжка Мирца зависла на орбите этой планеты. И госпожа Верба голосом мадам Виолы попросила их спуститься вниз и привести ей одного человека. Как в сказке – он отмечен знаком и при нём особый меч и амулет.
…Они искали не слишком долго; как и полагалось герою, он лежал рядом с грудой тел врагов. Только последний из них, умирая, сумел всё же ранить его. Герой – при знаке, мече и амулете, дышал через раз, и кровь шла у него горлом. Отце Ярон и Штурман забрали его с собой.
На планете без официального названия, конечно же, были легенды о героях и магах, как везде, как всегда, за той разницей, что здесь они случались прямо сейчас.
Прямо сейчас одна из них заканчивалась. И великая богиня направила своих посланников в мир людей, чтобы они забрали одного из величайших героев в её небесный чертог, - в награду за свершённые им подвиги.
И – так оно и было.
среда, 08 апреля 2009
воскресенье, 05 апреля 2009
Earthling
Три круговых закона : "роботы пишут для роботов", "гоблины плодят гоблинов" и "трудно быть богом (насилие порождает насилие)".
Earthling
25-го апреля в Москве будет идти дождь.
четверг, 02 апреля 2009
Earthling
Здесь я узнал истинную тишину; до того я знал лишь цену ей, в том мире, где я был раньше, она продавалась по капле. Это – пустое, светлое и очень тихое место, здесь нет ничего, что могло бы создавать шум, кроме моих мыслей.
А мои мысли, так уж сложилось, бесшумны.
Никогда от них не было никакого проку, никакое движение не рождалось от них, никакой огонь они не зажгли. Тихие, бесплатные и бесцельные мысли тихого бесцельного человека, за жизнь или смерть которого никто не даст ломанной монеты. Я был незаметен настолько, что и тени, и свет, и люди проходили практически сквозь меня. А если кому это не удавалось, то не секунду замирал, удивлённый, взирал на меня – всегда сверху вниз, вне зависимости от роста, - и шёл дальше, тут же забыв обо мне.
Я – прозрачной слюды кусок, осколок бракованного зеркала, старый выцветший витраж, на котором ничего не разобрать. Я всегда был от всего в стороне, и всё было в стороне от меня. И что я думал, то оставалось только мне, больше никому.
Но я всегда слышал внешний шум; даже скользящие тени имели свой собственный звук, и я знал об их движениях всё. Но люди шумели громче всего; их мысли наводняли мир призрачными звуками, их эмоции сплетались в странные мелодии, а уж их голоса… я слышал их повсюду, в любое время, и во сне тоже; я не прятался от них, куда было прятаться. Я любил их слушать.
И я думал, что так бывает со всеми. Что поэтому люди замечают друг друга, относятся друг к другу; и что мои мысли совершенно бесшумны, поэтому они не знают о моём существовании.
И только за десять минут до конца я узнал правду: они ничего не слышали. Мой глас звучал над миром непрерывно, и повинуясь его песне, двигались земная кора и воздушные потоки, закручивалась в недрах планеты лава, и воды приливали и отливали; и текла по-особому история, согласуя свой путь с руслом моих мыслей.
А людям было не дано услышать ни меня, ни себя; и были они так глухи, что когда однажды, узнав истину, я закричал от обиды, они только тогда услышали этот крик, и он был непереносим для них, как и для мира.
И потом я попал в тишину. В светлое, пустое и поистине бесшумное пространство. И только тогда я узнал, что мечтал об этом всегда – в том нескончаемом шуме я мечтал об истинной тишине. И она – моя награда.
Это пустое, это светлое место – это пространство света.
А мои мысли, так уж сложилось, бесшумны.
Никогда от них не было никакого проку, никакое движение не рождалось от них, никакой огонь они не зажгли. Тихие, бесплатные и бесцельные мысли тихого бесцельного человека, за жизнь или смерть которого никто не даст ломанной монеты. Я был незаметен настолько, что и тени, и свет, и люди проходили практически сквозь меня. А если кому это не удавалось, то не секунду замирал, удивлённый, взирал на меня – всегда сверху вниз, вне зависимости от роста, - и шёл дальше, тут же забыв обо мне.
Я – прозрачной слюды кусок, осколок бракованного зеркала, старый выцветший витраж, на котором ничего не разобрать. Я всегда был от всего в стороне, и всё было в стороне от меня. И что я думал, то оставалось только мне, больше никому.
Но я всегда слышал внешний шум; даже скользящие тени имели свой собственный звук, и я знал об их движениях всё. Но люди шумели громче всего; их мысли наводняли мир призрачными звуками, их эмоции сплетались в странные мелодии, а уж их голоса… я слышал их повсюду, в любое время, и во сне тоже; я не прятался от них, куда было прятаться. Я любил их слушать.
И я думал, что так бывает со всеми. Что поэтому люди замечают друг друга, относятся друг к другу; и что мои мысли совершенно бесшумны, поэтому они не знают о моём существовании.
И только за десять минут до конца я узнал правду: они ничего не слышали. Мой глас звучал над миром непрерывно, и повинуясь его песне, двигались земная кора и воздушные потоки, закручивалась в недрах планеты лава, и воды приливали и отливали; и текла по-особому история, согласуя свой путь с руслом моих мыслей.
А людям было не дано услышать ни меня, ни себя; и были они так глухи, что когда однажды, узнав истину, я закричал от обиды, они только тогда услышали этот крик, и он был непереносим для них, как и для мира.
И потом я попал в тишину. В светлое, пустое и поистине бесшумное пространство. И только тогда я узнал, что мечтал об этом всегда – в том нескончаемом шуме я мечтал об истинной тишине. И она – моя награда.
Это пустое, это светлое место – это пространство света.
четверг, 26 марта 2009
Earthling
-О, великий Куят Полугерой… - сладострастно и робко произнесла маленькая хорошенькая буяточка (тут надо уточнить: «хорошенькая» по мерка буятов, разумеется; мерками даже человеческими, не то чтобы, там, эльфийскими, лучше буятов и буяток не мерить, боком выйдет). Куят вздрогнул и скосил глаза вправо, в её сторону. С тех пор, как он стал первым и, наверняка, единственным за всё время, что прошло с создания мира и осталось до его окончания, буятом, хотя бы попытавшемся стать героем (и сдавшим, между прочим, первую часть экзамена), слава его среди сородичей выросла в стократ или даже больше. И раньше он был достаточно известен, как соратник и помощник великого Нумера Победителя Вурдалаков и Волколаков, так что папаша Куята от гордости стал таким важным, что забыл давно кланяться соседям. Теперь же имя Куята произносили завсегда с придыханием и восторгом с элементами лёгкого обожания (©).
И вот первая, самая, видимо, лёгкая на ногу поклонница добралась до нынешнего места дислокации Нумера со компанией и отыскала своего кумира.
Лёгкость на ногу чрезвычайно ценилась среди хозяйственных и домовитых буятов, ведь известно в народе, что кто раньше встал, того и тапки, кто успел, тот и съел и тому подобное. Есть много ситуаций, когда крайне важно для сохранения и приумножения состояния успеть первым.
Это, кстати, оказался примерно такой случай. Потому что разглядев буяточку, Куят улыбнулся ей достаточно благосклонно и ещё боле благосклонно принял предложение угостить его чудесным домашним элем.
-Страшное дело, - мрачно сказал Пый, наблюдая, как буяточка увивается вокруг Куята, принимающего знаки внимания с видом важным и самодовольным. – Никогда я не видел нашего маленького друга в таком уязвимом положении.
-Даже когда за ним гнался дракон с огромной кружкой самогона? – спросил Нумер, отрываясь от тарелки жаренного мяса и поворачиваясь в сторону Куята.
-Ага, - ответил Пый. – Ведь смотри ж, он уже практически на этой крохе женился.
-Эй, - убедившись, что товарищ прав, встревожено заметил Нумер. – Если Куят женится, он, чего доброго, перестанет для нас готовить.
-И стирать тоже, - совсем мрачно согласился Пый.
Угнетённый кошмарным будущим, чья основа закладывалась прямо у них на глазах, они наблюдали за буятами. Сцена была красноречива и пугающа.
-Помянём вкусные булочки с корицей, которые он пёк нам по воскресеньем, мясной рулет с запечённым картофелем и свиные рулетики… всё то, что не едать нам уже никогда, - сказал вдруг горестно Пый, доставая из-под стола большую пыльную бутыль эльфийского вина.
-Давай, - ещё более горестно согласился Нумер, выплёскивая из кружки остатки пива на пол. – Давай, друг…
И два героя заливали вином своё горе, пока блаженное беспамятство не приняло их в свои объятия.
И вот первая, самая, видимо, лёгкая на ногу поклонница добралась до нынешнего места дислокации Нумера со компанией и отыскала своего кумира.
Лёгкость на ногу чрезвычайно ценилась среди хозяйственных и домовитых буятов, ведь известно в народе, что кто раньше встал, того и тапки, кто успел, тот и съел и тому подобное. Есть много ситуаций, когда крайне важно для сохранения и приумножения состояния успеть первым.
Это, кстати, оказался примерно такой случай. Потому что разглядев буяточку, Куят улыбнулся ей достаточно благосклонно и ещё боле благосклонно принял предложение угостить его чудесным домашним элем.
-Страшное дело, - мрачно сказал Пый, наблюдая, как буяточка увивается вокруг Куята, принимающего знаки внимания с видом важным и самодовольным. – Никогда я не видел нашего маленького друга в таком уязвимом положении.
-Даже когда за ним гнался дракон с огромной кружкой самогона? – спросил Нумер, отрываясь от тарелки жаренного мяса и поворачиваясь в сторону Куята.
-Ага, - ответил Пый. – Ведь смотри ж, он уже практически на этой крохе женился.
-Эй, - убедившись, что товарищ прав, встревожено заметил Нумер. – Если Куят женится, он, чего доброго, перестанет для нас готовить.
-И стирать тоже, - совсем мрачно согласился Пый.
Угнетённый кошмарным будущим, чья основа закладывалась прямо у них на глазах, они наблюдали за буятами. Сцена была красноречива и пугающа.
-Помянём вкусные булочки с корицей, которые он пёк нам по воскресеньем, мясной рулет с запечённым картофелем и свиные рулетики… всё то, что не едать нам уже никогда, - сказал вдруг горестно Пый, доставая из-под стола большую пыльную бутыль эльфийского вина.
-Давай, - ещё более горестно согласился Нумер, выплёскивая из кружки остатки пива на пол. – Давай, друг…
И два героя заливали вином своё горе, пока блаженное беспамятство не приняло их в свои объятия.
вторник, 24 марта 2009
Earthling
Послушала я одного именитого подкастера, как он говорит о том, что вот есть люди на арподе, которые пишут, пишут, и не получают никаких откликов, никакой отдачи от слушателей (в смысле, вовсе и не ясно даже, а есть ли эти слушатели вообще), и что он бы так не смог, потому что это страшно. И решила, что он прав. То есть, до меня это вдруг дошло.
Что я там вообще делаю полтора года?
Столько свободного времени появилось сразу на вышивание котиков.
Но мысль это такая общая. Без отдачи заканчивается рано или поздно любой энтузиазм. И это правильно. Потому что если что-то никому не нужно - оно никому не нужно.
Что я там вообще делаю полтора года?
Столько свободного времени появилось сразу на вышивание котиков.

Но мысль это такая общая. Без отдачи заканчивается рано или поздно любой энтузиазм. И это правильно. Потому что если что-то никому не нужно - оно никому не нужно.

Earthling
Походу на Интерпрессконе даже _развозка_ будет
.
Сильно хочется туда попасть.

Сильно хочется туда попасть.
четверг, 19 марта 2009
Earthling
Взгляд изнутри:
Детство. Я начинаю путь.
Детали и связи – это для тех, кто не видит дальше своего носа. Настоящее творчество проще детских кубиков.
Взгляд со стороны:
«Серая, как сон, завеса этого мира отдёрнется, и за ней мы увидим…».
Радужная тонкая мягкая ткань окутывает всё, и всё – это всего лишь островок, маленький кусочек мира, сорвавшийся с места, помчавшийся навстречу неведомой ему цели. Если ms мир был существо, он повизгивал бы от страха и восторга, потому что если и суждено полёту стать последним, то он был великолепнее обещанного прежним создателем Рая.
Канва:
Время. Пять лет назад.
Место. Всё, что осталось: южный город с населением в несколько тысяч человек неопределённых национальностей.
Идея. Конструктор.
Вывод. Вперёд!
Результат. Центр Вселенной.
Наполнение:
Мы играем с цветными детальками того, что было миром. Мы летим, не замечая скорости. Я смеюсь взахлёб от лёгкости бытия – впервые… впервые в жизни.
Сущность и форма:
(я)
Мне приснился сон: смутная фигура, собранная из световых волн, склоняется к моей планете и улыбается. На его руке лежат нескольких смешных цветных зёрнышек. Я тянусь к игрушкам, приводящим меня в восторг одним видом. Моя рука – рука ребёнка.
Я проснулся и знал, как и для чего устроен этот мир: я только кажусь себе взрослым, но всё ещё ребёнок, всё ещё играют с зёрнышками, не понимая, как они созданы. Я могу сделать из них, что угодно, но это не приблизит меня к взрослому понимаю творения. И всё же я могу видеть истинное положение вещей.
Я разобрал весь мир на цветные стёклышки. Остался только один кусочек – наш город, уже совсем призрачный, меняющийся просто на глазах, проходящий сам сквозь себя. О, это такое чудесное зрелище, сколько созданных когда-то людей-фантазёров мечтали увидеть такое.
Из свободного материала я создал пелену – мягкую, скользкую, тёплую, непроницаемую завесу, кисель из ткани, куда и погрузил кусочек планеты. И мы полетели – вперёд и вперёд, прямо к центру Вселенной.
Там есть выход за пределы безграничного мира, в который меня так заботливо закутали те огромные тёплые руки. Если я подрос достаточно, я уже способен найти эту лазейку.
Детство. Я начинаю путь.
Детали и связи – это для тех, кто не видит дальше своего носа. Настоящее творчество проще детских кубиков.
Взгляд со стороны:
«Серая, как сон, завеса этого мира отдёрнется, и за ней мы увидим…».
Радужная тонкая мягкая ткань окутывает всё, и всё – это всего лишь островок, маленький кусочек мира, сорвавшийся с места, помчавшийся навстречу неведомой ему цели. Если ms мир был существо, он повизгивал бы от страха и восторга, потому что если и суждено полёту стать последним, то он был великолепнее обещанного прежним создателем Рая.
Канва:
Время. Пять лет назад.
Место. Всё, что осталось: южный город с населением в несколько тысяч человек неопределённых национальностей.
Идея. Конструктор.
Вывод. Вперёд!
Результат. Центр Вселенной.
Наполнение:
Мы играем с цветными детальками того, что было миром. Мы летим, не замечая скорости. Я смеюсь взахлёб от лёгкости бытия – впервые… впервые в жизни.
Сущность и форма:
(я)
Мне приснился сон: смутная фигура, собранная из световых волн, склоняется к моей планете и улыбается. На его руке лежат нескольких смешных цветных зёрнышек. Я тянусь к игрушкам, приводящим меня в восторг одним видом. Моя рука – рука ребёнка.
Я проснулся и знал, как и для чего устроен этот мир: я только кажусь себе взрослым, но всё ещё ребёнок, всё ещё играют с зёрнышками, не понимая, как они созданы. Я могу сделать из них, что угодно, но это не приблизит меня к взрослому понимаю творения. И всё же я могу видеть истинное положение вещей.
Я разобрал весь мир на цветные стёклышки. Остался только один кусочек – наш город, уже совсем призрачный, меняющийся просто на глазах, проходящий сам сквозь себя. О, это такое чудесное зрелище, сколько созданных когда-то людей-фантазёров мечтали увидеть такое.
Из свободного материала я создал пелену – мягкую, скользкую, тёплую, непроницаемую завесу, кисель из ткани, куда и погрузил кусочек планеты. И мы полетели – вперёд и вперёд, прямо к центру Вселенной.
Там есть выход за пределы безграничного мира, в который меня так заботливо закутали те огромные тёплые руки. Если я подрос достаточно, я уже способен найти эту лазейку.
вторник, 10 марта 2009
Earthling
«И вот следующий экспонат в нашем музее: восход Аделаиды над Северным морем, цвет неба и моря – один и тот же, и это такой неповторимый нежный зелёно-голубой с серебряным оттенком света нашей звезды. Северный цвет – наивысшее переживание, доступное человеку. Волшебный иллюзии видят его глаза на фоне рассветного неба, в чарующие звуки превращается для него шорох приливных волн. Северный цвет – рассвет, случающийся раз в семнадцать лет в этой бухте.
Художник видел его трижды, и с каждым прошедшим семнадцатилетием добавлял в картину что-то ещё. В первый раз ему самому было семнадцать, и он не был даже бедным художником, вообще не был художником. Он не умел выбрать ни холста, ни кистей, ни красок, да и денег у него особых не было. Дешёвый холст, плохонькая грунтовка, такого же качества масло.
Во второй он был на коне. Холст остался тем же, а краски нового слоя были значительно лучше, но вот добавлено было очень мало деталей. Всего ничего, некоторые критики даже не признают этот этап работы над картиной.
Ещё через семнадцать, он снова был бедным – судьба-индейка. Зато закончил картину, говорят, было у него подозрение, что до следующего Северного цвета он не доживёт. Так и случилось.
Дешёвый холст, плохие краски; нынешняя рама во много раз дороже материалов, что пошли на картину.
Но всё равно, если ты входишь в комнату с ней, не видишь больше ничего. Поэтому и комнату у неё «персональная», что толку вешать сюда что-то ещё.
Серебряный свет Аделаиды заполняет пространство, струится с холста, а граница этого света – голубая и зелёная.
Комнату проходят насквозь, чуть щурясь от самого красивого света в нашей Вселенной. От Северного цвета, из которого мы все родились на рассвете времён и в который вернёмся на закате».*
-Ну и что нам с вами делать? – тихо сказал агент маленькому печальному человечку. – Мы с вами давние знакомые, позвольте уж быть откровенным. Это никуда не годится. Вы потеряли хватку или вдохновение, как вам нравится больше. Вы хотите сказать о красивом и нежном, - агент помахал распечаткой, - но говорите о пошлых банальностях.
Человечек посмотрел куда-то в пол и ответил невпопад.
-У меня сегодня день рождения.
Агент вздохнул:
-Поздравляю. Юбилей?
Арджиер слабо улыбнулся:
-Юбилей был в прошлом году. Полтинник.
Они помолчали.
-Я поработаю над ошибками, - сказал человечек. – Вы не сомневайтесь.
Агент не сомневался: даже не подумает. Жалко было терять одного из лучших, ещё старой закалки, писателей.
Человечек снова смотрел в окно. Ждал, давно уже ждал, каждый день ждал, что увидит – взойдёт серебряная звезда Аделаида.
*Интеллектуальная собственность RGer #FF-066.6F
Художник видел его трижды, и с каждым прошедшим семнадцатилетием добавлял в картину что-то ещё. В первый раз ему самому было семнадцать, и он не был даже бедным художником, вообще не был художником. Он не умел выбрать ни холста, ни кистей, ни красок, да и денег у него особых не было. Дешёвый холст, плохонькая грунтовка, такого же качества масло.
Во второй он был на коне. Холст остался тем же, а краски нового слоя были значительно лучше, но вот добавлено было очень мало деталей. Всего ничего, некоторые критики даже не признают этот этап работы над картиной.
Ещё через семнадцать, он снова был бедным – судьба-индейка. Зато закончил картину, говорят, было у него подозрение, что до следующего Северного цвета он не доживёт. Так и случилось.
Дешёвый холст, плохие краски; нынешняя рама во много раз дороже материалов, что пошли на картину.
Но всё равно, если ты входишь в комнату с ней, не видишь больше ничего. Поэтому и комнату у неё «персональная», что толку вешать сюда что-то ещё.
Серебряный свет Аделаиды заполняет пространство, струится с холста, а граница этого света – голубая и зелёная.
Комнату проходят насквозь, чуть щурясь от самого красивого света в нашей Вселенной. От Северного цвета, из которого мы все родились на рассвете времён и в который вернёмся на закате».*
-Ну и что нам с вами делать? – тихо сказал агент маленькому печальному человечку. – Мы с вами давние знакомые, позвольте уж быть откровенным. Это никуда не годится. Вы потеряли хватку или вдохновение, как вам нравится больше. Вы хотите сказать о красивом и нежном, - агент помахал распечаткой, - но говорите о пошлых банальностях.
Человечек посмотрел куда-то в пол и ответил невпопад.
-У меня сегодня день рождения.
Агент вздохнул:
-Поздравляю. Юбилей?
Арджиер слабо улыбнулся:
-Юбилей был в прошлом году. Полтинник.
Они помолчали.
-Я поработаю над ошибками, - сказал человечек. – Вы не сомневайтесь.
Агент не сомневался: даже не подумает. Жалко было терять одного из лучших, ещё старой закалки, писателей.
Человечек снова смотрел в окно. Ждал, давно уже ждал, каждый день ждал, что увидит – взойдёт серебряная звезда Аделаида.
*Интеллектуальная собственность RGer #FF-066.6F
воскресенье, 08 марта 2009
Earthling
В смысле, я не хочу ничего больше делать, только вязать его. Все квази-творческие мысли испарились. Зато я посмотрела три фильма Озона и ещё один скоро посмотрю, чего не могла сделать с 2002 года, когда купила диск с ними.
Мне остались полрукава, полоса горловины, ну и сборка. Я соберу платье, убежусь, что сидит оно ужаснейшим образом, положу в шкаф, а когда-нибудь потом перевяжу.
Но сейчас думать не могу больше ни о чём.
Мне остались полрукава, полоса горловины, ну и сборка. Я соберу платье, убежусь, что сидит оно ужаснейшим образом, положу в шкаф, а когда-нибудь потом перевяжу.

пятница, 06 марта 2009
Earthling
Геральдический монстр | ||||
| ||||
все гадания на aeterna.ru |
четверг, 05 марта 2009
Earthling
Мне очень срочно требуется человек, имеющий примерно те же интересы, которому я смогу присылать ссылки на:
-фотографии, которые мне понравятся;
-фотографии кружащего голову хэнд-мейда, которые мне понравились;
-тексты о том, что и как правильно есть и как правильно "крутить педали";
-тексты про экономику (в частности, как и почему всё плохо);
-тексты про Таро;
-страшные аннотации страшных книг, чтобы ужасаться тому, что стало с миром;
-интересные аннотации интересных книг;
-другое, что вызовет во мне желание им поделиться.
И чтобы человеку это всё было интересно. Надоело нескольких человек мучить неинтересной им фигнёй.
-фотографии, которые мне понравятся;
-фотографии кружащего голову хэнд-мейда, которые мне понравились;
-тексты о том, что и как правильно есть и как правильно "крутить педали";
-тексты про экономику (в частности, как и почему всё плохо);
-тексты про Таро;
-страшные аннотации страшных книг, чтобы ужасаться тому, что стало с миром;
-интересные аннотации интересных книг;
-другое, что вызовет во мне желание им поделиться.
И чтобы человеку это всё было интересно. Надоело нескольких человек мучить неинтересной им фигнёй.
среда, 04 марта 2009
Earthling
Один из моих любимых сюжетов - восстановление памяти. "Лоция Эдема", "Пять неизвестных", начало "Обители зла", "Помни"; я с большим интересом слежу, как события начинают складываться в целостную схему; это возвращение к прошлому трогает нужную струнку в моей душе. Время всегда скрывает больше, чем кажется. Между теми кусочками, что мы помним, прячутся мгновения пустоты беспамятства. Настоящая история - там.
И всё это я веду к тому, что теперь буду ждать этого фильма: Pandorum.
И всё это я веду к тому, что теперь буду ждать этого фильма: Pandorum.
вторник, 03 марта 2009
Earthling
"Автор: Гай Юлий Орловский
Серия: Ричард Длинные Руки - 20 книг
Список: Ричард Длинные Руки, Ричард Длинные Руки – воин Господа, Ричард Длинные Руки – паладин Господа, Ричард Длинные Руки – сеньор, Ричард де Амальфи, Ричард Длинные Руки – властелин трех замков, Ричард Длинные Руки – виконт, Ричард Длинные Руки – барон, Ричард Длинные Руки – ярл, Ричард Длинные Руки – граф, Ричард Длинные Руки – бургграф, Рича
рд Длинные Руки – ландлорд, Ричард Длинные Руки – пфальцграф, Ричард Длинные Руки – оверлорд, Ричард Длинные Руки – коннетабль, Ричард Длинные Руки – маркиз, Ричард Длинные Руки – гроссграф, Ричард Длинные Руки – лорд-протектор, Ричард Длинные Руки – майордом, Ричард Длинные Руки – маркграф".
Господа, только мне _это_ кажется особым видом безумия?
Я не хочу верить, что есть люди... которые... ну вот... ЧИТАЮТ это...
Серия: Ричард Длинные Руки - 20 книг
Список: Ричард Длинные Руки, Ричард Длинные Руки – воин Господа, Ричард Длинные Руки – паладин Господа, Ричард Длинные Руки – сеньор, Ричард де Амальфи, Ричард Длинные Руки – властелин трех замков, Ричард Длинные Руки – виконт, Ричард Длинные Руки – барон, Ричард Длинные Руки – ярл, Ричард Длинные Руки – граф, Ричард Длинные Руки – бургграф, Рича
рд Длинные Руки – ландлорд, Ричард Длинные Руки – пфальцграф, Ричард Длинные Руки – оверлорд, Ричард Длинные Руки – коннетабль, Ричард Длинные Руки – маркиз, Ричард Длинные Руки – гроссграф, Ричард Длинные Руки – лорд-протектор, Ричард Длинные Руки – майордом, Ричард Длинные Руки – маркграф".
Господа, только мне _это_ кажется особым видом безумия?
Я не хочу верить, что есть люди... которые... ну вот... ЧИТАЮТ это...

Earthling
Начала читать книгу, от которой сейчас волосы встают дыбом: "Русский язык. Орфография и пунктуация". Дошла до правила номер три - чередование гласных в различных корнях. Плакала. Помнила о существовании только трёх типов корней из тринадцати, не говоря уж об исключениях. Мне страшно за своё будущее, больно быстро идёт процесс сглаживания мозговых извилин. 
