[1717]

Сегодня цвета померкли и обнулились, я и понял, что была права моя матушка, говорившая, бывало, будто однажды солнце застынет на небе навек. И высохнут моря, потрескается земля, а из трещин выйдут в мир новые люди, созданные из белого света.
Это пустое и очень светлое место. Это трещина в моём бытие, и я создал её сам.

Лишь померк свет, я вошёл в комнату из металла и стекла, где вместо пола были неплотно уложенные стальные балки, а стены были собраны из старых и новых листов обшивки.
Дверь шлюза затянулась плотной чёрной плёнкой, и комната погрузилась в сумерки. Только один был источник света – моя едва мерцающая кожа.
Я сел на пол, поёрзал, пытаясь найти положение поудобнее, чтобы не впивались в меня острые грани балок. Я снова оглядел свою тюрьму: расплавить её и выйти отсюда в огне и текущем металле было бы простым делом. И я могу пойти дальше, оставляя следы в коридорах старого корабля, прожигая стены, и выйти в космос, стать потоком фотонов и через 325 тысяч лет достигнуть своей родной звезды.
Но корабль моих негостеприимных хозяев мог ходить сквозь червоточины, и для него это расстояние было делом нескольких моих дней.
Я вытянул ноги, а потом лёг. Я даже слегка подплавил металл, сделав себе лежбище. Я задержусь здесь на какое-то время, - подумал я и заставил себя уснуть.
Я спал недолго – мозг даже не успел по-настоящему остыть, мысли ещё двигались со скоростью много большей, чем должны были. И когда меня разбудили пинок и грубый голос, в котором были и требование, и страх, я не сразу смог разобрать слова, слишком медленно они прозвучали для моих разогнанных мыслей.
Я потратил ещё немного времени на торможение, но меня уже всё равно подняли и потащили; я чувствовал, как они злы и напуганы, мои гостеприимные хозяева. Они всего лишь пираты, не слишком удачливые, к тому же, и их корабль можно легко назвать бедным, старым и даже жалким, такой он и есть. Я – их единственная добыча за много месяцев, и мне даже немного жаль их, потому что они так рассчитывают на меня, но ничего не получат.
Я первый человек-звезда, которого они видят, они слыхали, сколько за меня можно взять и как использовать к своей выгоде, но, кажется, они не подозревают, на что такие как я на самом деле способны.
Те, кто что-то знают об этом, обходят нас стороной.
Они притащили меня прямо в машинный отсек, поближе к двигателю; я почувствовал его возраст и усталость, услышал его тихий шёпот – он сказал мне, что не имеет значения, дам я ему звёздного света или нет, скоро он остановится. Я не успею добраться до звезды.
Между тем мои хозяева оказались более осведомлёнными, чем я ожидал: они принесли адскую машину, устройство, изобретённое где-то далеко в будущем, попавшее сюда по недоразумению, которое мне уже не дано будет исправить. Оно снимало все барьеры, и я боялся его – только его во всём мире. Как же оно попало к ним? Они действительно настоящие неудачники.
Я посмотрел на них и попытался вспомнить их язык. Я заговорил, я сказал им, что это опасно. Они испугались ещё больше, и я понял, что они действительно не знают, что в первую очередь я человек, а потом уже звезда. Но они были в отчаянии, они тоже видели, что их двигателю приходит конец, и совсем не хотели остаться внутри червоточины, пока тепловая смерть не покончит с их миром.
Они совершили ошибку. Тепловая смерть – не единственный исход. Того будущего, в котором было собрано устройство, не стало, всё поглотил неуправляемый свет. Червоточина лопнула и вывернулась наизнанку, всё покрыл туман испаряющегося вещества. Их давно уже не было, но я ещё слышал их крики, и всё ещё чувствовал, что барьеры мне неподвластны. И свет шёл всё дальше и дальше, порождая абсолютную пустоту всего.
…Я сохранил только память о том, как от своего же света раскололся же сам – на части, на осколки, и намного позже я сосчитал их. Их было двенадцать. Они попали в прошлое, которое было, в будущее, которого не было, в настоящее, которого не должно было быть. И каждый был заражён одним из стремлений, о которых я не имел никаких понятий.
Каждый из них должен был вернуться ко мне.
Единство – вот их награда.
Правда, я не знаю, что будет, когда они все войдут, наконец, в это пустое и светлое место, в это пространство света.

А пока их нет, приходят другие. Сотнями, они входят сюда и обретают нечто большее или нечто меньшее, или просто ничто. Они сами решают, чего хотят. Они не чувствуют меня, а значит, я продолжаю ждать и ждать.
Это пустое, это светлое место – это пространство света.
Оно ждёт тебя.