«-Два треугольника, красный и синий,
Грустно лежат на мёртвой осине.
Трам-пам-парам.
Николь перестала читать и грустно посмотрела на Николя.
-Ну это «рыба».
-Тебе не даёт покоя слава Ника Кершоу? Такой фокус удаётся один раз за одну эпоху. И шестая эпоха людей пока не прошла, так что придётся написать настоящие слова к этой гениальной мелодии.
…Гениальная мелодия фоном сквозила через его жизнь вот уже пять лет и сколько-то там месяцев. Впервые он услышал её на бегах, удивительным образом прорезавшуюся через крики игроков, топот копыт и голос судьи; поплывшую над дорожкой, трибунами, прямо в небо, и ненароком коснувшуюся его ушей. Мир затих, когда её первые ноты оглушили его.
Потом она продолжала являться ему в самых разных местах, отрывок за отрывком, не было никакой системы ни в том, когда они приходила, ни в том, сколько тактов ему удавалось услышать за раз. Он не пытался разгадать её, просто записывал, смирившись, что не он творит музыку, а она его.
Последний кусочек, катарсис финала он расслышал в сладком стоне любимой женщины. И так музыка явилась ему вся, протянулась невероятной пульсирующей нитью от дня бегов до ночи любви, от начала до последнего звука. Но у этой звенящей нити так и не было слов.
Слов не было, однако он точно знал, что это должна быть песня.
Чтобы почувствовать ритм, он написал «рыбу», но она оказалась действительно ужасной – в этом Николь была права. Он мог бы сказать, что он не поэт, поэтому ему не дано создать стихов для этой песни, но он ведь не был и композитором; он всего лишь в детстве – как и многие – учился играть на пианино, и в его памяти всё ещё удержались какие-то сведения о музыкальной грамоте. Песня выбрала его, не потому что он был талантливым композитором, она выбрала его, потому что он мог её услышать…
-Я даже не представляю, о чём она должна быть, - удручённо пожаловался Николя. – Понимаешь, ни темы, ни образа, вообще ничего, пусто в моей голове.
-Она об иерихонских трубах, - ответила Николь рассеянно, возвращая ему листок».
--------------------
Конечно, это песня об «иерихонских трубах» - о том, как войдя в резонанс с музыкой перемен наш мир вдруг пойдёт трещинам, как скорлупа яйца, а потом что-то должно из этого выйти.
Когда Николь услышит слова к мелодии, расслышанной её мужем, мы узнаем, что это слова иного языка. Не важно, что точный смысл их будет невозможно уловить, потому что мы поймём, что сочетания звуков что-то затрагивают в нашей душей, обращаются к самым глубинам памяти, где спят самые древние, самые страшные наши мемы.
Мы изменимся.
В общем-то, мы уже изменились.