За семью морями, за десятью горным хребтами, на другом конце света, на краю времени, жила-была девочка, которая умела превращаться белое в чёрное, лето в зиму и звуки в тишину. Когда она родилась и закричала и заплакала, услышав её голос, птицы в саду, насекомые и мелкие звери забыли про инстинкты и собрались под окнами дома. У завалинки сгрудились мыши, ежи и кроты, птицы расселись на ставнях и наличниках, а жуки, бабочки и даже муравьи покрыли мягким плотным ковром стены вокруг окна. Все они будто прислушивались к чему-то, а через некоторое время снова разбрелись по своим делам, и никто из людей ничего не заметил.
Главный инквизитор округа был слишком далеко, чтобы увидеть произошедшее глазами, но чутьё его в тот день взбунтовалось, кровь стучала у него в висках, а перед глазами плыли радужные круги, и страх заставлял сердце биться неровно, то редко, то слишком часто. Аритмия прошла через какое-то время – как раз, когда животные стали отходить от дома, и головная боль тоже утихла, но осталось тяжёлое чувство непоправимого.
Глубоко в сердце поселилось это чувство, и много лет напоминало о себе по ночам и тёмным вечерам болезненными уколами и слабостью. И так было, пока девочке не исполнилось пятнадцать лет и пока она вместе с родителями не приехала в округ для регистрации совершеннолетия. Именно тогда инквизитор увидел её впервые. Но ничего не понял: перед ним была обычная деревенская девчонка, достигшая возраста, когда государство уже считает нужным брать с граждан налоги и разрешать им вступать в брак. Каждый день, не считая десятого, выходного, он подписывал документы уж как минимум одной такой девчонке – округ-то большой. Даже застарелое предчувствие и то смолчало в ту минуту, не признало ту, что вызвала его к жизни.
А девочка забрала документы, поблагодарила, поклонилась, а в дверях обернулась – и инквизитор поднял голову и встретился с ней глазами. И увидел нечто такое, отчего его предчувствие, наконец-то, проснулось и как игла вонзилось в сердце полностью. Он был первым и последним, кто узнал, что ведьмы существуют отныне, кто увидел первую ведьму, появившуюся на свет.
Но в том, что сразу после этого инквизитор умер, девочка была не виновата, она вообще об этом не узнала: инквизитор после её ухода прожил ещё минут двадцать, задыхаясь и не отнимая руки от груди, будто хватаясь за заходящееся в аритмии сердце. Его убило предчувствие меняющегося мира, мира, в котором инквизиции настанет конец.
И хотя ушло на это ещё много, много лет, но всё же случилось. А кто знает про существование ведьм? Только они сами.