про МитюЧелюсть Нумера остановилась, его взгляд скользнул вниз влево, потом вправо вверх, потом снова вниз влево. Это была обычная для него траектория глубокой мысли.
-Ну ладно, - сказал он, - допустим, это два разных слова.
Вой и Тий (Пый отсутствовал, как ни странно; вернулся он через три дня от описываемого момента, подавленный, мрачный, смотрел только в пол, говорил сквозь зубы, пить с друзьями отказывался неделю; что с ним произошло, где он был и кто поставил ему синяк под левым глазом, расквасил нос и сломал любимую костяную пряжку на плаще, о том доискаться правды так и не удалось, Пый ни в чём не признался) удивлённо уставились на Нумера.
-Допустим, - с нажимом повторил он.
-Допустим, - с трудом согласился Вой, борясь со справедливым желанием вместо этого дать Куяту подзатыльник.
Тий, соображавший как раз согласно имени – последним из них, открыл рот, но ничего не сказал: всё ещё думал. Остальные, однако, сочли это знаком согласия.
-Вот так породнятся два великих рода буятов – Буяты и Буяты, - пафосно повторил Куят, смакуя каждое слово. Он просто раздулся от гордости, этот маленький, узкоглазый, аккуратный человечек, так что казался раза в полтора больше своего обычного размера.
Нумер хмыкнул. Продолжать спор о том, есть ли разница между словами «Буят» и «Буят» он больше не собирался; конечно, её не было, но Куят, заслышав об этом, приходил в ярость – смешную, нестрашную, под стать ему самому, но всё же ярость, а ещё называл это оскорблением всего буятского народа; пять минут назад он заявил, что готов отстаивать честь «своих людей» (так он и сказал: «моих людей») в честном поединке. Именно это и привело Нумера в такое изумление.
-Так что я стану прародителем самого великого рода моего народа, - закончил Куят.
Вот, опять: «моего народа». Нумер ничего не сказал, только допил пиво и перевернул кружку. Тий закрыл рот; поразмыслив – как сумел, он решил ничего не говорить на всякий случай.
-Пока я, конечно, всего лишь великий герой буятов, - как будто извиняясь за столь низкое социальное положение сказал Куят. – Хотя какой-никакой вес среди моих людей уже имею. После брачной церемонии будет официальное признание меня, э, князем буятов.
После молчания Нумер печально сказал:
-Всё к тому шло. Всё к тому шло.
Куят расцвёл и даже прослезился:
-Да, дорогой друг, - с чувством сказал он. – Ты не ошибся во мне. Ты – и Силь, конечно, вы первые разглядели мою необыкновенность и отличительность. Вам я обязан нынешним положением. Ну и своей героичности, да. Разумеется, вы приглашены на церемонию и на праздник. И Пый, конечно, и он.
Он посмотрел на Воя, потерявшего дар речи ещё на высказывании о «прародители великого рода», и на Тия, потерявшего нить беседы ещё раньше, и, слегка поколебавшись, сказал сухо:
-И вы тоже приглашены. Позже я дам вам список правил буятского этикета. Попытаюсь изложить их попроще.
Нумер всё ещё печально смотрел на него. Он чувствовал, что не стоит задавать тех вопросов, что вертелись у него на языке: а будет ли Куят вязать им подштанники, как раньше, печь плюшки и расстегаи, чистить мечи. Скорей всего, нет.
-Это были лучшие годы в моей жизни, - прочувственно сказал Победитель Волколаков. – Лучшие путешествия.
В глазах Куята всё-таки заблестели слёзы:
-Да, да, это так, - он шмыгнул носом-пуговкой, - но что поделать, у каждого из нас есть долг, своя судьба, и теперь каждый из нас пойдёт своей дорогой. Такова жизнь!..
Нумер, удивив Воя, Тия, трактирщика и пьяницу за соседним столиком и даже себя, тоже заплакал, по его щеке скатились две-три крупные слезинки: он вспоминал мясные пироги и чудесные, ни с чем несравнимые ватрушки с повидлом.
(Удивительно, но воспоминание о немаленьком, но слегка узкоглазом (что поделать, это правда) аккуратном человечке с волшебной сумкой, пакетиками чая в карманах пиджаках, зубной щёткой - тоже в кармане пиджака, в нагрудном кармане, до сих пор веселит меня. Недавно вспоминали вот варёно-жареные пельмени, адское изобретение обитателей общаг. Весёлость перемежается с эхом застарелой злости (хм, ненависти? нет, недостоин), и в целом я довольна результирующей эмоцией. %) Впрочем, я надеюсь он нашёл себе именно ту пару, о которой мечтал, себе подстать. И если даже не стал князем буятов и прародителем великого рода, то всё равно вполне доволен своей судьбой. Из нашего же повествования он, видимо, убывает навсегда, и его более-менее активная участие в этой истории закончилось.)