Earthling
«[...]Всё началось со случайного замечания, нескольких слов, оброненных в дружеской беседе.
Тогда судья (на самом деле, он ещё только должен был стать судьёй, сам он пока не знал об этом) заметил, что в глазах его друга промелькнуло удивление, но разговор был слишком лёгким, чтобы надолго задерживаться на какой-нибудь теме. Пока друг судьи успел осмыслить услышанное, беседа уже свернула в ином направлении.
Но друг не забыл эти несколько слов, и судья и не ждал от него такой забывчивости. Он понимал, что проговорился, и только вопросом времени оставалось неизбежное раскрытие его тайны.
А время это затянулось. Друзья закончили университет, разошлись - один в интернатуру, другой - в аспирантуру, встречались теперь, конечно, реже, но отношений не прекратили. Их дружба перешла на тот этап, который так знаком многим слишком взрослым людям: вы можете не видеться месяцами, но каждый из вас знает, что вы по-прежнему близкие друзья.
В общем, прошли годы - больше десяти лет минуло, но судья помнил о том, что в голове его друга, где-то в глубине памяти, на тех старых, пыльных полках, куда ложатся редко используемые воспоминания, всё ещё хранится давний разговор, обмолвка - ключ к разоблачению. И судья просто ждал, когда же наконец будет поставлена в этом деле точка, и дождался.
Однажды, в очередную встречу "раз в полгода", когда речь зашла о былых деньках, те странные механизмы, что отвечают в человеческой голове за воскрешение давно забытого, путём сложных ассоциаций вернули друга судьи, доктора на двадцать шесть лет назад, в далёкий, давно затерявшийся среди сотен других день. И доктор вспомнил те несколько слов, а судья понял это и замолчал, прервав разговор на середине.
Они посидели молча несколько минут, но потом доктор всё же задал опоздавший на двадцать шесть лет вопрос:
-Так ты "растение"?
-Да.
И они снова помолчали.
Доктор был специалистом по "растениям"... [...]»
Тогда судья (на самом деле, он ещё только должен был стать судьёй, сам он пока не знал об этом) заметил, что в глазах его друга промелькнуло удивление, но разговор был слишком лёгким, чтобы надолго задерживаться на какой-нибудь теме. Пока друг судьи успел осмыслить услышанное, беседа уже свернула в ином направлении.
Но друг не забыл эти несколько слов, и судья и не ждал от него такой забывчивости. Он понимал, что проговорился, и только вопросом времени оставалось неизбежное раскрытие его тайны.
А время это затянулось. Друзья закончили университет, разошлись - один в интернатуру, другой - в аспирантуру, встречались теперь, конечно, реже, но отношений не прекратили. Их дружба перешла на тот этап, который так знаком многим слишком взрослым людям: вы можете не видеться месяцами, но каждый из вас знает, что вы по-прежнему близкие друзья.
В общем, прошли годы - больше десяти лет минуло, но судья помнил о том, что в голове его друга, где-то в глубине памяти, на тех старых, пыльных полках, куда ложатся редко используемые воспоминания, всё ещё хранится давний разговор, обмолвка - ключ к разоблачению. И судья просто ждал, когда же наконец будет поставлена в этом деле точка, и дождался.
Однажды, в очередную встречу "раз в полгода", когда речь зашла о былых деньках, те странные механизмы, что отвечают в человеческой голове за воскрешение давно забытого, путём сложных ассоциаций вернули друга судьи, доктора на двадцать шесть лет назад, в далёкий, давно затерявшийся среди сотен других день. И доктор вспомнил те несколько слов, а судья понял это и замолчал, прервав разговор на середине.
Они посидели молча несколько минут, но потом доктор всё же задал опоздавший на двадцать шесть лет вопрос:
-Так ты "растение"?
-Да.
И они снова помолчали.
Доктор был специалистом по "растениям"... [...]»