Earthling
«-Этот …аппарат работает?
-Нет, он выключен, - хладнокровно ответил техник, расписываясь в получении задания. Клиенты не зря предпочитали общаться с менеджерами: те давали не точные правдивые ответы, а те, что следовало давать.
-А… вообще? – спросила дама. Она нервничала, и это заставляло нервничать техника. Он не любит клиентов в стрессе по известным причинам. Впрочем, женщины ещё бывали ничего, они выкатывали обычный стандартный репертуар, к которому техник уже приноровился. Мужчины всегда действовали нестандартно, можно было ждать любого подвоха. Женщины же знали правила этой игры и не нарушали их.
-Работает, - заверил техник. Пока он был под наблюдением менеджера, подсовывающего бумаги на подпись, от него можно было достаточно легко добиться ожидаемого ответа. Но скоро менеджер удалиться, вот тогда – никаких оправданных ожиданий».
«-Не дёргайся! – прикрикнул техник на извивающийся кабель. Кричать на находящуюся в «покое» клиентку было бесполезно, хотя плясать кабель заставляла именно она, её дергающиеся в судороге руки, к браслетам на которых он и тянулся.
Судорога на данном этапе – это нормально, это даже хорошо, значит, выход из «покоя» будет не такой болезненный. Это странное правило равновесия, которое даже не особенно старались объяснить научно: лёгкий вход – тяжёлый выход, и наоборот; оно действовало всегда.
Кричать на клиентку бессмысленно, да и при всей чёрствости техник не мог себе позволить этого всё равно. Но дать выход эмоциям, сорвавшись на обезумивший кабель, - очень полезно для дела. Ему будет спокойнее работать дальше без дрожащих от гнева рук.
Техник замер и прислушался: в голове уже раздавался тихий звон серебряных колокольчиков; это заговорила система управления гневом, маленький ментальный маячок, подсаженный в его подсознание государственным психологом. Маячок действительно помогал, вот как сейчас, сбивал гневный настрой, успокаивал и дарил ощущение «нежной внутренней щекотки», такого ласкового прикосновения невидимых пальчиков.
Техник расслабленно вздохнул. Злость отступила на исходные позиции, в темноту к старым воспоминаниям, которые было запрещено выпускать на волю.
У него в голове так много запретов и достаточно разных маячков, так что однажды он сам может оказаться в этом кресле – побыть своим собственным клиентов. Кстати для сотрудников процедура бесплатна.
Женщина тоже успокоилась; её судорожно сжатые кулачки распустились, руки мягко легли на подлокотники, тело уютно свернулось в кресле. Она начинала видеть те сны, которые ей так долго были запрещены».
«Когда-то они все были обречены: жертвы психологических экспериментов родителей, чужого безумия, насилия и войн. Они были слишком малы, чтобы запомнить и пережить, забыть и простить, они просто не помнили. Но менялись именно по этой причине: такая травма, как ров, через который никогда не перейдёшь. И что-то необходимое «нормальному» человеку навсегда оставалось за тем рвом.
Насилие всегда порождает насилие. Этот круг невозможно разорвать. Маленькие социопаты – они ни в чём не были виноваты, но и излечимы не были. Ров, разрезавший их психику, было невозможно засыпать. Кто-то был травмирован больше, кто-то меньше, но все они не могли жить среди людей.
Психология сделала рывок, социальность взяла своё… но и природу так просто не обманешь. Иногда необходимо вспоминать; кому-то чаще, кому-то реже, но это единственный способ сохранить приобретённое с таким трудом. Они вспоминают под строгим контролем и на недолгое время, а потом возвращаются в себя.
До рывка психологии никто не подозревал, даже врачи, как много их будет. Далеко не все превращались в серийных убийц, многие отделывались незначительными отклонениями, потому были незаметны.
И малая доля человечества была совершенно здорова; и потому оказалось, что норма – это уже не большинство, а прямо наоборот. Норма – это исключительность.
На самом деле, это такой же ров в памяти, через который невозможно перебраться – перебраться ужасу и одиночеству, кошмарам, насилию, злобе, лживости, лицемерию и жадности.
Осталось только разгадать тайну этого рва. Правда, пока считается, что его невозможно создать искусственно, ведь он, должно быть, самая естественная вещь для нормального человека».
«-Ну вот и всё, - почти ласково говорил техник, распутывая крепления. Клиентка его не слышала, всё ещё пребывая в мире смутных и таинственных мрачных грёз. Технику это было всё равно: серебряные колокольчики в его голове давно превратились в набатный колокол. Только оглушительный грозный звон защищал ту, кто по другую сторону рва в голове техника, выглядела связанной беспомощной жертвой. Чем меньше оставалось креплений, тем тише колокол, тем слабее соблазн.
Память затихала, отступала тьма; кто знает, не вырвется ли она однажды на волю, не заполнит ли мир, не застит ему глаза».