067. Мне снится снег

[1717]

«Мои обожаемые горы засыпал снег – от подножия и до вершин. Вершины, конечно, и раньше были вечно покрыты им – и льдом, отражающим блеск солнц. Теперь всё стало снежным – белым, синим, розовым, золотым, а при свете звёзд – серебряным.
Такими я любила горы больше всего; жаль, что так случается раз в 951 год. Проходят девять с половиной веков, и на следующий год выпадает снег. А потом приходят три духа будущего и спорят между собой, проснётся ли мир, а если да, то каким. И один из них будет Новым, другой – Старым, а третий будет Смертью».

«Трое действительно приближались: с трёх разных сторон они шли к Потухшему огню, старому, мёртвому вулкану, чья лава века назад сформировала долину у северо-западного подножия Пограничной гряды. И здесь, в этой долине была назначена встреча, именно это и заставило троих отправиться в путь.
На встрече решалась судьба мира в самом деле: смогут ли трое – трое правителей обширных стран договориться и поделить предмет векового спора, и закончится война, которая длилась так давно, что ни одно поколение уже родилось при ней».

«Кас Полубог правил страной, которая всегда была засыпана снегом; в ней день длился месяцы, и столько же длилась ночь. В его стране не растили хлеб, но разводили овец с тёплой, мягкой и длинной рыжей шерстью и чёрных коров, дающих жирное молоко. Здесь люди первыми научились готовить мясо множеством способов и хранить его долго, делать вкусные сыры и простокваши и дубить кожи и прясть шерсть. Хлеб в этих землях стоил дорого, а специи из тонких, пряных южных растений могли стать основой семейного состояния. За тысячелетия холода вырастили здешний народ по своему вкусу – больших, сильных людей с горячей кровью, быстрыми движениями, упрямых, идущих до конца; выживали самые крепкие, самые быстрые и самые находчивые.
Если бы вы захотели представить себе правителя такой страны, то нарисовали бы образ точь-в-точь такой, каким был Кас. Конечно же, почти великан, безусловно, молчаливый и всё замечающий, с быстрым умом и непроницаемым взглядом. Он никого не разочаровывал в ожиданиях: каким его хотели видеть, таким он и представлялся. Люди начинали уважать его ещё заранее, не видя, следуя воображаемому образу, а встретив, только укреплялись в этом чувстве.
Клара правила страной, где вода и земля были неразделимы; страна болот и заливных лугов, ровная и плоская, не суша и не море, а нечто третье. Здесь, говорят, люди рождались с перепонками на ногах. Это была не совсем правда: с перепонками рождались только особенные, не такие, как все – королевского рода. Это была отличительная черта, наследство такое же, как и власть над огромным государством. Страна болот была самой обширной в этом мире, и больше всего людей жило там. Они знали секреты растений и ягод, умели готовить их так, что не только вкус, но и польза у блюд были необыкновенными. На заливных лугах они выращивал съедобные клубни, такие питательные, что ими можно было кормиться весь год даже при небольшом урожае. Здесь добывали торф и особую соль, но, на самом деле, у страны болот было менее всего того, что она могла бы предложить соседям. Но и ссорится с ловкими лучниками, приручившими лесных и болотных зверей, мало кому хотелось.
Киркан был с юга. Народы Каса и Клары неплохо понимали друг друга, а вот люди Киркана казался им просто безумцами. Сам Киркан являлся на встречи правителей в обносках, разноцветном лоскутном наряде, на котором легко были заметны грубые швы. Правитель южной страны, где никогда не выпадал снег и даже дождь шёл нечастно, жил, по традиции, не лучше самого бедного из своих подданных. У него не было слуг, он убирал сам свой дом, и сам шил одежду, и сам добывал пищу и готовил её. Он умел многое, ведь ему нужно было зарабатывать на жизнь.
Южная страна была самой маленькой и малочисленной, но в торговле именно её товары были нужны всем: металлы, ткани, специи и злаки и фрукты. Здесь урожай снимали трижды в год, а металлы выходили на поверхности толстыми жилами, нити пряли из особого древесного волокна и из красной шерсти коз, специи мололи круглый год. Удивительно, что в такой стране находились бедняки, на которых равнялся Киркан.
Итак, трое правителей шли на встречу, к снежным горам, к старой пещере, тайна которой досталась им от родителей. Именно там заключились нерушимые договоры, скреплённые властью Белой Девы гор – лютой Зимы».
«Никто не верил всерьёз, что когда-то была в мире Белая Дева гор, что она первая разделила народы и определила границы их стран. Но лишь наступал раз в тысячу лет год, когда снег не сходил с мира и даже юг становился белым, правители стран шли к ледяному залу в горном хребте, тому месту, где был скреплён первый Договор о Границах, и подтверждали перед древним камнем клятву народов. И Зима засыпала на следующие десять веков, успокоенная этим.
К назначенному дню отряды Каса и Клары разбили лагерь у подножья хребта, у лестницы, что вела в ледяной зал. И к полудню появился Киркан, неспешно идущий по горной тропе, обутый в хлюпающие залатанные сапоги, совершенно, кажется, древние. Не подавая вида, что ноги у него промокли и замёрзли, он с достоинством опирался на царский посох и нёс кривой меч, вечный символ власти юга, который Кас и Клара увидели впервые. Никогда раньше не вынимал из тайного хранилища Киркан этот меч – ритуальный клинок Договора, призванный проливать кровь только в малых количествах и только над священным камнем. Именно народу юга была оказана честь хранить его.

Прищурившись, Киркан рассматривал лагерь, ожидая, пока появятся правители севера и востока. Издали поклонившись Касу и Кларе, он достал из лоскутной сумки кусок старой шкуры и постелил его на ближайший камень. Присев, Киркан принялся рассматривать подошвы сапог, хотя и так было ясно – смотри, не смотри, - что они уже никуда негодны.
-Скажи, великан, - тихо обратилась Клара к северянину, - если я предложу ему сапоги, он примет их?
Кас только слегка приподнял бровь:
-Не возьмёт. Ты жалеешь его?
-Я не считаю, что человек должен вести такую жизнь, кем бы он ни был. Если Киркан отморозит ноги и станет калекой, это сделает его в глазах подданных ещё более честным правителем?
-Ни я, ни ты не угадаем, так ли это. А «шут» нам не скажет.
-Тише. У него хороший слух…
Кас и Клара вернулись в свои шатры. Час договора ещё не пришёл, а до того времени, считалось, правитель должен побыть в одиночестве, духовно готовясь к самому важному моменту в своей жизни, к той минуте, для которой он и был рождён».
«Каждый шёл своей тропой к снежному уступу: правая тропа для юга, левая – для севера, а та, что по центру, - для востока. Они идут разными путями, но приходят, в конце концов, к одной и той же точке, - вот что это значило. Да так и было: у каждого была своя судьба, за которой стояли судьбы его предков; множество случайности создали этих людей такими, какими они пришли к ледяному залу. И все случайности были нужны только для того, чтобы трое поднялись на снежный уступ, прошли по короткому узкому лазу и вышли под идеально круглый купол потолка.
Кас шёл по своей тропе быстрее всех и первым поднялся на уступ. Он оглянулся: уступ был не очень высоко, но всё равно отсюда уже были неплохо видны дальние тихие холмы, за которыми начиналась его страна. Его народ был не самым многочисленным, но и не малым, а земли у них было чуть не больше, чем у востока, да вот только небольшая их часть на что-то годилась. Остальное – совершенно неприступные горы, ледяные долины, навеки замерзшие реки. Он никогда не мог решить, обидела ли их Белая Дева гор (на севере её считали хоть и легендарной, но реальной фигурой), отдав им такую страну, или, напротив, сделала им подарок, считая, что лучше вечных снегов не может быть ничего. Лучшие они или презираемые – праздный вопрос, разве что-то меняет отношение к ним той, кого нет уже много тысячелетий.
А может, тогда его предки просто не сумели правильно договориться.
Кас повернулся к входу – почти правильному полукругу, казавшемуся совершенно чёрным.
Клара пришла спустя некоторое время, не очень долгое. Она прошлась рядом со следами Каса, посмотрела в ту же сторону, пытаясь понять, о чём он думал, в каком был настроении. Она не верила северянину; у её народа было мало общего с южанами, но в переговорах она предпочла бы союз с югом, не с севером. Это, как всегда, было интуитивное решение; Клара даже себе не пыталась объяснять принимаемые решения, это было ни к чему, она никогда не ошибалась в выборе. И никогда не делала его «сознательно», вся работа шла где-то в глубине её мыслей, на поверхность всплывал только готовый ответ. И сейчас ответом было: восток нуждается в юге. С этой мыслью Клара пересекла границу тьмы, в которой тонул коридор пещеры.
Киркан и сюда пришёл последним. Он лишь увидел вход, и сразу понял, что всё отдал бы, лишь бы не ходить в ледяной зал. Тьма была не тенью, настоящей тьмой. Он обошёл уступ по краю, с удовольствием вдыхая холодный воздух, в его стране настоящего холода не узнать. Небо было нежно-голубым, чистым, сливалось на горизонте с белизной земли, и горы казалась перевёрнутыми сосульками. Киркан улыбнулся миру; видел бы кто-то его сейчас, не поверил бы глазам – такой тихой и мирной улыбки у правителя юга не бывало. Он вообще редко улыбался, да и смеха его почти никто не слышал.
Киркан стянул с головы латаный колпак и, размахнувшись, кинул его вниз с уступа. Проследил траекторию глазами; за колпаком нужно будет обязательно вернуться, причина не хуже других. А если помнить древние предания хранителей меча Договора, входя в зал, главное – иметь причину выйти оттуда. Пусть что-то держит тебя в мире, тогда у тебя больше шансов вернуться».
«Когда в темноте раздался шёпот и кто-то произнёс его имя, Кас даже не удивился. Он продвигался вперёд медленно, касаясь стены, и, кажется, шёл уже так долго; но он считал шаги и знал, что сделали только двенадцать, а значит прошло лишь несколько мгновений. А для его разума – несколько часов. Сейчас он понял, что думал с невероятной быстротой, и такого никогда не бывало раньше. Этот шёпот вернул его разум в обычное состояние.
-Кас, - сказала темнота. – Король Севера, снежный воин, Зима ждёт тебя. Она всегда выполняет одну просьбу каждого из правителей. Ты уже знаешь, чего просить?
«Знаю», - почти сказал Кас. Его остановила мысль, что кто-то из идущих следом может услышать его ответ.
-Проси земли востока, - прошептала темнота.
Кас остановился. Он подумал именно об этом, но, что было важнее, ещё в этом шёпоте он почти узнал знакомый голос, чей-то очень, очень знакомый голос, человека, которого он, должно быть, знал всю жизнь. Таких людей было немного, и он уже начал перебирать имена, как шёпот возобновился:
-Не останавливайся.
Кас снова пошёл вперёд. Он одновременно думал о двух вещах: гадал, кто шепчет ему, и взвешивал, стоит ли просить о новом Договоре, о великих землях востока.
Коридор сделал резкий поворот, и Кас оказался в ледяном зале, залитом мягким светом растущих на потолке кристаллов.
Не успел он обойти зал, рассматривая роспись, что оставила Зима на стенах, - картины прошлого, всегда три человека и камень, как из туннеля показался Киркан. Клары не было.
-Посмотри, Киркан, - сказал Кас. – Здесь наши предшественники. Я не нахожу никого, похожего на нас. Неужели мир настолько меняется за время между подтверждением договора?
-Если говорить о предшественниках, - ответил Киркан, лишь бросив взгляд на то, куда указывал Кас, - то я видел у входа и твои следы, и Клары. Вы оба вошли раньше меня. А ведь в туннеле невозможно заблудиться.
Кас не был так в этом уверен после того, как слышал шёпот темноты. Туннель только казался прямым и коротким путём, но он был, определённо, много длиннее и извилистее. И Киркан либо скрывал, что туннеля и ему показался совсем необычным, либо и правда темнота не явилась ему.
-Она придёт, - ответил Кас.
-Уж конечно, - кивнул южанин. – Только какой именно мы её увидим?
Вопрос повис в воздухе. Кас тяжело ответил:
-К чему гадать? Мы все знали, что это не может быть так уж просто.
Киркан прошёл в центр зала, к камню Договора. Эти полустёртые знаки на нём, видимо, и есть Договор. Кто теперь сможет прочесть его? Древние выбили письмена, но полагались, конечно же, на них, не на то, что обязательно будет уничтожено временем. Текст Договора существует в ином виде, в том, над которым время не должно быть властно.
Что-то было в этом камне, отчего кожа Киркана пошла мурашками; он, не сдержавшись, судорожно вцепился в рукоять меча и оглянулся через мгновение – проверить, заметил ли Кас это. Никто не мог прочесть мысли правителя юга, никто не видел его эмоции, и так должно оставаться всегда. Правитель юга – функция выражения воли народа. Человек Киркан и правитель Киркан существуют отдельно друг от друга, никак не пересекаются. И страх не может быть свойственен правителю, хотя человеку вполне простителен.
Ничего хорошего не было в этом месте. Кас, наверняка, тоже чувствует опасность, но даже не подозревает, насколько всё здесь неестественно. Даже не подозревает.
За пять тысяч лет это место выгорело дотла. Вот за этим они здесь – повернуть время вспять, вернуть ледяному залу свет. Ни Кас, ни Клара не могут этого знать; чтобы понимать такие вещи, нужно держать руку на клинке Договора. Ни пером, этим мечом подписывают Договор.
Киркан резко повернулся к туннелю, и ещё успел увидеть, как бесшумно вышла оттуда Клара – совершенно спокойная, улыбающаяся, будто ей явилась не тьма, а сама Дева Весны.
-Ну, вот и Клара, - сказал Киркан, и северянин обернулся на эти слова.
Клара прошла прямо к камню и протянула к его холодному свету руку.
-Не стоит тянуть, - сказала правительница запада. – Договор следует обновить как можно скорее, промедление опасно.
Но её голос оставался спокойным, а на лице была лёгкая улыбка, когда она говорила это. И Киркан невольно сделал шажок в сторону от неё. Самая главная опасность исходила от Клары, не от кого-то ещё.
Тихий звон, будто лёд ударялся об лёд, родился в центре пещеры, под потолком – над камнем Договора. Клара подошла к камню и положила на него ладонь. Поколебавшись, Кас сделал то же самое. И у него были подозрения насчёт Клары, но он помнил о просьбе. Он собирался просить земли востока, и потому не имело значение, что же такое случилось с их нынешней правительницей, потому что через несколько минут она потеряет всю власть.
Правда, как только он положил руку на камень, ему пришло в голову, что право на просьбу есть не только у него. Но убрать ладонь уже не мог, перестал её чувствовать, а пальцы его будто примёрзли в одно мгновение к холодной горной породе.
Киркан же не спешил присоединяться к ним. Он держал одну руку на мече, а вторую судорожно сжал в кулак и поднял перед собой. Он больше не сдерживал эмоций, и его страх и злость, и решимость защищаться во что бы то ни стало, были теперь очевидны.
-Чего ты ждёшь? – спросила Клара, не поворачиваясь. – Киркан, ты должен подтвердить договор.
-Вот только с Кларой, королевой болот и лугов востока, а не с тобой, чёрная тень! – выкрикнул Киркан.
Он вынул меч из ножен после этих слов и двумя руками поднял его перед собой. Клинок был сделан для кого-нибудь повыше и посильнее, но Киркан старался удерживать его, только так он мог унять страх хоть немного.
-Верно, - согласилась Клара. – Только что уж теперь, у тебя нет иного выбора. Договор уже не выпустит тебя из зала, раз ритуал подписания был начат.
Кас, всё это время старающийся незаметно освободиться, теперь задёргался сильнее, но не мог вырваться из плена камня. Не обращая на него внимания, Клара обернулась, всё-таки, к Киркану. От её взгляда на него опустилась пелена чёрной тоски, и меч стал выскальзывать из его ладоней.
Свободной рукой Кас дёрнул Клару, прижал к камню лицом.
-Ведьма, - прошипел он. Хрустальный звук, висящий над камнем, усилился, и Кас понял наконец, что это не что иное, как тихий смех темноты.
Меч Договора грел руку Киркана, становился всё горячее, а воздух в пещере, напротив, всё больше стыл. Вот уже дыхание Каса и Киркана превращалось в пар, а холод всё наступал. Пар шёл уже и от лезвия, раскалившегося до нежно-красного цвета.
-Договор должен быть подписан, - прошипела глухо Клара, всё ещё прижатая левой щекой к камню. – Или всё здесь исчезнет, а потом исчезнет мир.
-Или разорван, - пробормотал Киркан. Он колебался; древние легенды говорили о том, что без Договора нет мира в мире, но ещё и о том, что однажды тьма всё же доберётся до ледяного зала в своём вечном стремлении поглотить мир, и тогда Договор станет для людей приговором.
Клара засмеялась, услышав эти слова.
Отбросив сомнения, Киркан ударил мечом по камню, так близко от лица Клары, что осколки стали и породы полетели ей в лицо.
Кас наконец освободил ладонь и отскочил от камня Договора; Клара соскользнула на ледяной пол, и стало сразу видно, что её тело – пустая, будто сдувающаяся оболочка.
Весь холод зала стал на месте камня, и тогда Кас и Киркан увидели Белую Деву гор, вечную Зиму мира, и она произнесла голосом, в котором звучали все ледяные ветра:
-Женщина – всегда Смерть.
Киркан упал на колени, положив меч перед собой, он склонил голову, отдавая Ритуальный клинок Договора той, кому он всегда принадлежал. Род правителей юга были только хранителями этого залога, три тысячи лет они передавали его из рук в руки, от родителей к детям, чтобы последний из них принёс меч в ледяной зал. Зал, откуда никому из троих не было давно выйти – ни Новому, ни Старому, ни Смерти.
Кас преклонил колено перед Белой Девой гор, но не опустил глаз – просто не мог отвести взгляда от её лица. Сейчас он был уверен, что видел его тысячи раз, может быть – каждый день своей жизни, видел в белёсом небе своей страны, в ледяных рисунках, в вихрях снежной пурги. Действительно, благословление Зимы принадлежало северу, иначе люди не смогли бы выжить в тех краях. Сейчас он понял, что Договор – это всего лишь узаконенная очерёдность смены жизни и смерти. Запад был Новым и хранил меч тысячу лет, и он носил благословение тысячу лет и был Старым, и царствовал тысячу лет – последние годы перед своей Смертью. А теперь настало время царства севера, и впереди у его народа тысяча лет величия, но всё окончится в этом же зале, и от севера придёт правительница, потому что Смерть – всегда женщина. И она потерпит поражение от руки того, кто будет хранить меч, от руки человека новой цивилизации западных лугов и болот.
А югу с нынешнего момента дано благословение, которое так трудно нести.
-Отдай меч тем, кто ждёт женщину и возвращайся, - сказала Белая Дева гор. И Киркан послушно встал и, подняв меч, вошёл в туннель, тьма которого стала обычным полумраком.
-Завтра начнут таять льды над твоей землёй, - Зима обратилась к Касу. – И мир снова станет другим, и его время не закончится. Так будет всегда.
Кас почувствовал, что на него опускается сон. Он ещё пробовал удержать отяжелевшие веки, но его усилия были бесполезны. Снег, который он так любил, приснился правителю севера, когда тот опускался на пол изо льда, рядом с камнем. И после этого сна уже не было ничего.

Снег всё ещё идёт – медленно, тихо, но воздух всё теплее, и скоро снег станет дождём. А дождь смоет всё, и только ледяной зал по-прежнему останется таким холодным, как мне хочется. Я засну, и мне будет сниться снег».