Earthling
Госпожа Виола спала уже третий день с момента их прыжка – третьи условные сутки, принятые на станции. Она не просыпалась, несмотря на то, что сны её были очевидно беспокойными: металась во сне, бормотала отрывистые слоги – тихо, но испугано, её пальцы чертили знаки в воздухе, и в такие моменты веки дрожали и казалось, что её глаза вот-вот откроются. Но потом она снова замирала, опускалась на подушку и засыпала ещё глубже.
Станция крутилась вокруг чего-то, что невозможно было определить; он был достаточно крупным, чтобы «поймать» Мирцу на орбиту, но почти не излучал и не был ничем освещён. Он хорошо вписался в абсолютную тьму этой части космоса.
-Как ты думаешь, это её начало или конец? – спросил Штурман.
-Кого? – спросил капитан.
-Вселенной.
Они снова стояли у того же самого «окна», что и три дня назад, хотя рассматривать в мире за стенами станции было совершенно нечего. Их азарт и детская радость от приключения может и утихли немного, но отнюдь не пропали, а любопытство и ожидание чего-то необыкновенного усилились.
Впрочем, остальные обитатели станции начинали скучать. Многие были готовы отправиться в путь ещё до прыжка; и это настоящее «никуда» манило по-настоящему всех без исключения. Прыжок в ничто – самая большая приманка для людей «без инстинкта самосохранения».
-Я думаю, для Вселенной это одно и то же, - ответил Якоб.
-А я думаю, что она похожа на тор, и мы сейчас зависли в дырке от бублика, - задумчиво сказал Штурман.
-Болек, ты спятил? – изумлённо спросил Якоб на это, отворачиваясь от окна. – Какой бублик?
-Вселенский, - упрямо сказал Штурман. – Огромный вселенский бублик. Именно поэтому она бесконечна.
Капитан демонстративно тяжко вздохнул и постучал по стеклу.
-Это в голове у тебя, кажется, появилась дырка от бублика. А должно было появиться решение. Ты же штурман.
Болек ответил не сразу.
-Да, я штурман. Я всегда чувствую незримые нити, и я могу «рисовать» линии, и я никогда ещё не был в такой пустоте, как здесь. Здесь нет ничего, кроме нас.
-Есть реликтовое излучение, - возразил капитан. – И фон. Фон тоже есть. Вечный шёпот звёзд, и космический ветер. Слабый.
-Здесь ничего нет, - повторил Штурман. – Мы действительно потерялись.
Зависшая в области штиля, вращающаяся вокруг сгустка черноты, Мирца медленно «остывала»: утихала пульсация его проводящих ворот и всё реже звучали пиратские позывные, приглашающие сошедших с ума присоединиться к путешествию по кроличьей норе.
В этой вызывающей тишине Мирца и проснулась.
Станция крутилась вокруг чего-то, что невозможно было определить; он был достаточно крупным, чтобы «поймать» Мирцу на орбиту, но почти не излучал и не был ничем освещён. Он хорошо вписался в абсолютную тьму этой части космоса.
-Как ты думаешь, это её начало или конец? – спросил Штурман.
-Кого? – спросил капитан.
-Вселенной.
Они снова стояли у того же самого «окна», что и три дня назад, хотя рассматривать в мире за стенами станции было совершенно нечего. Их азарт и детская радость от приключения может и утихли немного, но отнюдь не пропали, а любопытство и ожидание чего-то необыкновенного усилились.
Впрочем, остальные обитатели станции начинали скучать. Многие были готовы отправиться в путь ещё до прыжка; и это настоящее «никуда» манило по-настоящему всех без исключения. Прыжок в ничто – самая большая приманка для людей «без инстинкта самосохранения».
-Я думаю, для Вселенной это одно и то же, - ответил Якоб.
-А я думаю, что она похожа на тор, и мы сейчас зависли в дырке от бублика, - задумчиво сказал Штурман.
-Болек, ты спятил? – изумлённо спросил Якоб на это, отворачиваясь от окна. – Какой бублик?
-Вселенский, - упрямо сказал Штурман. – Огромный вселенский бублик. Именно поэтому она бесконечна.
Капитан демонстративно тяжко вздохнул и постучал по стеклу.
-Это в голове у тебя, кажется, появилась дырка от бублика. А должно было появиться решение. Ты же штурман.
Болек ответил не сразу.
-Да, я штурман. Я всегда чувствую незримые нити, и я могу «рисовать» линии, и я никогда ещё не был в такой пустоте, как здесь. Здесь нет ничего, кроме нас.
-Есть реликтовое излучение, - возразил капитан. – И фон. Фон тоже есть. Вечный шёпот звёзд, и космический ветер. Слабый.
-Здесь ничего нет, - повторил Штурман. – Мы действительно потерялись.
Зависшая в области штиля, вращающаяся вокруг сгустка черноты, Мирца медленно «остывала»: утихала пульсация его проводящих ворот и всё реже звучали пиратские позывные, приглашающие сошедших с ума присоединиться к путешествию по кроличьей норе.
В этой вызывающей тишине Мирца и проснулась.