Earthling
«…но так было не всегда!
Серые стены были разрисованы яркими красно-белыми мишенями, разного размера и сложности, но безупречной формы каждая.
Потолка не было… то, что было, он не мог счесть потолком: там колебалась желейная масса столь же серая, как и стены; проходящие по ней волны вызывали морскую болезнь.
Пол был простой, бетонный, уже местами щербатый и вытертый, не слишком чистый; но бетонные полы никогда не выглядят по-настоящему чистыми – из-за фактуры и цвета.
Он потрогал пол рукой: тот не был холодным, но чуть тепловатым; воздух в комнате тоже был вполне тёплым и не затхлым. Здесь всё-таки была вентиляционная система.
Учитывая, что никаких отверстий в стенах не было, оставалось предположить, что выход вентиляции был в этом кошмарном потолке.
-Ладно…
Он заговорил и осёкся: не узнал свой голос. Произнёс для пробы ещё несколько звуков, и понял, что что-то действительно искажает привычный звук его голоса. Он сделал несколько шагов в разные стороны, продолжая тянуть на одной ноте какую-то неопределённую гласную, и понял, что акустика комнаты меняет его голос при перемещении буквально на полметра. Наверное, и в этом был виноват потолок.
Потолок был в комнате самым важным и самым странным элементом; мишени тревожили его намного меньше. В конце концов, они были совершенно обычной вещью, хотя их концентрация и удивляла.
Преодолевая инстинктивное отвращение, он попытался получше разглядеть потолок, но выдержал не больше десяти секунд; в горлу подкатил горячий комок, рот переполнился слюной, и стало ясно, что ещё секунда и рвоты не избежать.
Он тут же отвёл глаза. Ровная серость пола на контрасте с излишней «живостью» потолка действительно успокаивала. Морская болезнь отступила.
Он сел на пол, стараясь смотреть так, чтобы потолок не маячил даже в области периферийного зрения.
Так точно было не всегда. Он наконец позволил себе вновь подумать над этим; у него была чёткая уверенность, что он не всегда находился в этой комнате, совсем наоборот, раньше мир был однозначно больше и в нём было огромное количество цветов. А на любые четыре стены приходилась хотя бы одна дверь. И окна, ещё должны быть окна. И никаких колыхающихся потолков.
Но что-то должно было привести мир к текущему состоянию; как жаль, что он никак не может вспомнить, что же это было и каким оно было раньше.
Он почувствовал, что засыпает, что мишени сливаются друг с другом, а воздух становится заметно теплее.
Чтобы как-то сопротивляться странному сну, так неожиданно ставшему овладевать им, он постарался вспомнить, о чём только что думал, удержать в памяти одну фразу… что-то… вот… Несомнен…»*
-Опять он про жизнь и перерождение микробов, - пробормотала оператор, пролистывая распечатку игры. – Когда его психотерапевт узнает, не обрадуется.
*Интеллектуальная собственность RGer #FF-045.1
Серые стены были разрисованы яркими красно-белыми мишенями, разного размера и сложности, но безупречной формы каждая.
Потолка не было… то, что было, он не мог счесть потолком: там колебалась желейная масса столь же серая, как и стены; проходящие по ней волны вызывали морскую болезнь.
Пол был простой, бетонный, уже местами щербатый и вытертый, не слишком чистый; но бетонные полы никогда не выглядят по-настоящему чистыми – из-за фактуры и цвета.
Он потрогал пол рукой: тот не был холодным, но чуть тепловатым; воздух в комнате тоже был вполне тёплым и не затхлым. Здесь всё-таки была вентиляционная система.
Учитывая, что никаких отверстий в стенах не было, оставалось предположить, что выход вентиляции был в этом кошмарном потолке.
-Ладно…
Он заговорил и осёкся: не узнал свой голос. Произнёс для пробы ещё несколько звуков, и понял, что что-то действительно искажает привычный звук его голоса. Он сделал несколько шагов в разные стороны, продолжая тянуть на одной ноте какую-то неопределённую гласную, и понял, что акустика комнаты меняет его голос при перемещении буквально на полметра. Наверное, и в этом был виноват потолок.
Потолок был в комнате самым важным и самым странным элементом; мишени тревожили его намного меньше. В конце концов, они были совершенно обычной вещью, хотя их концентрация и удивляла.
Преодолевая инстинктивное отвращение, он попытался получше разглядеть потолок, но выдержал не больше десяти секунд; в горлу подкатил горячий комок, рот переполнился слюной, и стало ясно, что ещё секунда и рвоты не избежать.
Он тут же отвёл глаза. Ровная серость пола на контрасте с излишней «живостью» потолка действительно успокаивала. Морская болезнь отступила.
Он сел на пол, стараясь смотреть так, чтобы потолок не маячил даже в области периферийного зрения.
Так точно было не всегда. Он наконец позволил себе вновь подумать над этим; у него была чёткая уверенность, что он не всегда находился в этой комнате, совсем наоборот, раньше мир был однозначно больше и в нём было огромное количество цветов. А на любые четыре стены приходилась хотя бы одна дверь. И окна, ещё должны быть окна. И никаких колыхающихся потолков.
Но что-то должно было привести мир к текущему состоянию; как жаль, что он никак не может вспомнить, что же это было и каким оно было раньше.
Он почувствовал, что засыпает, что мишени сливаются друг с другом, а воздух становится заметно теплее.
Чтобы как-то сопротивляться странному сну, так неожиданно ставшему овладевать им, он постарался вспомнить, о чём только что думал, удержать в памяти одну фразу… что-то… вот… Несомнен…»*
-Опять он про жизнь и перерождение микробов, - пробормотала оператор, пролистывая распечатку игры. – Когда его психотерапевт узнает, не обрадуется.
*Интеллектуальная собственность RGer #FF-045.1