Твой дар - Диадема Ведуньи |
Все тайны мира отражались в синих гранях камней твоей диадемы. Видеть изнанку привычной обыденности, наблюдать скрытые взаимосвязи всего сущего, читать символы и предвидеть будущее – вот, что досталось тебе в удел. Хрупкий, немного тревожный дар, не всем доступный, не всем понятный, редкий, но тебе предстоит научиться жить с ним и управлять им. Дает ли он власть? Какой неуместный вопрос. Зачем власть над другими той, которая и без того видит их насквозь? Да, твоя система ценностей всегда будет разительно отличаться от общепринятой, и сходство с большинством никогда не займет в ней верхние строчки.![]() |
Пройти тест |
xxx: (-(-_(-_-(О_о)-_-)_-)-)
живой среди зомби
yyy: (x(x_(x_x(О_о)x_x)_x)x)
вот это - среди зомби
а то - просто в метро проснулся
http://bash.org.ru/quote/398429
Когда свет имел цвет – имел спектр, как эмоции имели спектр, и реакции тел не были столь однообразными. Это было раньше, до того, как эксперимент был введён в финальную стадию.
Сначала мы длительное время контролировали каждый «шаг» пульсирующего тумана; иногда он вытягивал ложноножки и делал шаги по-настоящему, но чаще просто перемещался из одного сосуда в другой. Эта игра ему нравилась: перетекать по сложным сочленениям прозрачных армированных труб, исследуя повороты, изгибы, переходы – стеклянный лабиринт, на радость своим создателям, нам. Он был как зверёк, попавший в незнакомую среду, или даже как маленький ребёнок, недавно научившийся ползать. Но потом его интерес ослаб: пространство оказалось исследованным до конца и ничем уже не могло развеять информационный голод тумана.
Вместе с его стеклянным лабиринтом туман поместили в огромную сферу, переполненную всевозможными предметами, связанными и несвязанными, подвижными и закреплёнными намертво, различной текстуры и плотности. После этого лабиринт был открыт.
Туман был вне себя от радости, это было заметно не вооружённым взглядам. Наши вооружённые приборами умы это также отметили и доказали.
А потом стало понятно это – он не видел, не чувствовал цветных предметов, он проходил сквозь них, и крупинка за крупинкой они теряли цвет, а он становился больше.
Некоторое время это нас не беспокоило, мы не замечали, что, увеличиваясь в размерах, он умнел… и становился всё более голодным.
Он умнел… и становился голодным.
…потом было поздно. Не было цвета, не было эмоций, не было реакций, не было мыслей. Это последний рывок, это пустое, светлое место.
Не я создал его… но я создал его. В предпоследний момент, когда время было уже упущено. Ничего не осталось, никаких ресурсов, кроме моего воображения, моей жизни., моего воображения, моих мыслей, воображения и жизни… и мыслей.
Это пустое, светлое место; это моя душа, столь бесконечная, что туман – всего лишь малюсенький кусочек пространства, и как бы он не рос, ему не заполнить её.
Иногда в этом безвоздушном свете я вижу спектр – радугу. Это – моя единственная награда.
Это пустое, это светлое место – это пространство света.
Говорят, чтобы целей достигнуть, надо их в первую голову поставить. Ставлю:
-Fey
Боюсь только, на эти цели изначально выпала бы перевёрнутая Колесница
Рядом с тренажёром - "духовка", турбо-солярий. Когда он включен, когда горячий воздух волнами исходит из этой печи, аппетитный запах хорошо подрумяневшейся корочки напоняет зал. И запах запёкшейся начинки, чаще всего - фруктовой или ягодной, но бывает и шоколадная - зависит от крема для загара.
Запах готовящегося вкусного пирога, ага.
Правда, когда из-за занавески появляется очередная свежеприготовленная свежезагорелая девушка, никаких изменений в ней не заметно.
![]() | Брайан Олдис "Теплица" Мир, в котором Солнце почти стало сверхновой; где перенаселённым миром правят растения, хищные, жестокие. Имитируя поведение давно вымерших млекопитающих, они каждый день борются за выживание сотнями тысяч способов. Они вышли в космос и колонизировали Луну, они заполнили континенты и моря, они царствуют на планете и вокруг неё. Но при этом, они всё равно проигрывают, потому что мир-теплица уже подходит к концу. Давным-давно в этом мире люди в одночасье покинули города и вернулись на Великое Древо. Они изменились, потеряв связь со своим симбионтом, дающим им то, что они называли разумом. Теперь они, и те, кто ещё сохранил черты, роднящие их с далёкими предками, и те, кто изменился настолько сильно, что не мог бы уже называться «людьми», доживают последнюю эпоху мира как самая низшая форма жизни. Эволюцию жизненных форм нельзя остановить, но путь эволюции в какой-то момент становится путём регресса. О предпоследнем этапе этого пути нашего мира рассказывает «Теплица». ЗЫ: В аннотации говорится об «антиутопии», но это глупость. Всё случившееся – всего лишь естественный ход вещей. |
Два слова: "День триффидов".
Кошмар.
Зато все мы теперь знаем, зачем нужны подиумы.
...в голове. Написала заголовок списка: "Что я хочу сфотографировать", поставила цифирьку одын и долго-долго смотрела на кошку. Кошка мылась. Розовый язык, пятнистые лапки.
Блин.
Редкостная пустота, редкостная пустота.
Все мысли превратились... ни во что они не превратились, их просто нет.
=========
Нерадостные дни в последнее время, и не ясно, какими бедами это может закончиться.
Miha (10:57:15 28/07/2008)
Евгений - не хочешь в Турцию на недельку сгонять? )))
Evgenii (10:57:44 28/07/2008)
у меня 200 р. в кошельке
Evgenii (10:57:49 28/07/2008)
а еще квартиру надо купить
Макс Смарт в новой версии сильно поумнел, кажется, а 99 потеряла большую часть очарования.
Но! Пока 13 сидит в дереве и пока есть ботинок-радиотелефон, наше детство с нами.
До меня дошло, что игры можно включить в компонентах Виндоуз
Ну лучше поздно, чем никогда...

=========
И после обновления у меня всё ещё есть запас для дальнейшего роста.

=========
25-ое июля - суровый двухмесячный юбилей...
==========
==========
Это был всякий бред.
ЗЫ: я вот тут не понял, почему я выбираю аватар, а оно всё равно ведёт себя так, будто выбрано "использовать случайный"?

Да, речь идёт о людях, которые. в пику всему миру, называющему "ксерокс" "ксероксом", говорят о нём "фотокопир", придумали свои слова для "сайта", "ссылки" и "форума", сопротивляются из последних сил любому проникновению извне, изменению своего языка. Возможно, не очень успешно, а возможно, вполне результативно.
Они боятся.
Они действительно более чем какая-либо другая нация почувствовали, как много язык значит для национального самосознания, что именно он определяет сознание, а сознание уж определяет всё остальное. В действительности "нация" - удивительно условное понятие, и практически нет иных критериев для очерчивания её границ, кроме языковых и тех, что из них вытекают.
Французы - очень обособленный народ. Их язык сформировал у них свою собственную, несколько инопланетную логику. Когда соприкасаешься с этим впервые, не видишь логики вообще. Потом, когда приглядишься и прислушаешься, понимаешь: "Да, как-то по-другому во французском языке и не получается". Однажды воткнув в это, уже не избавишься.
Так что они боятся не зря.
Без языка нации нет.
Свет был повсюду: море искусственных огней, жёлтых, зелёных и красных, ни капли синего цвета. Синий цвет – цвет траура, а сегодня радость – король умер вчера, сегодня – да здравствует король.
Новый день, точнее новые сутки случились уже пять минут назад Уже пять минут от полуночи, и пять минут, как нет синего цвета, и пять минут, как высохли у всех слёзы. Эти люди чувствуют себя так, как скажут им цвета. Но я приезжий, на меня не действует магия светового шоу, я видел истинную магию и истинную волю над человеком, и эти детские игрушки не впечатляют меня. Но чтобы не обидеть хозяина, я делаю вид, что это не так. Я даже говорю ему:
-Я впечатлён вашей светлой ночью.
Мой хозяин – новый король; вчера днём он убил старого короля, я присутствовал при этом и сделал снимки. В энциклопедии нравов, которую я составляю, у меня будут хорошие иллюстрации к статье про традиции престолонаследия в этой стране.
Старый король приходился новому дядей. В своём завещании он выразил желание, чтобы его посмертие было прервано именно племянником, возложив тем самым на последнего тяжёлую, но почётную обязанность.
И прождав после смерти старого короля положенный традицией срок (во время которого живой труп короля бросался на стены и грыз железные решётки), племянник вошёл в его посмертную тюрьму, дал себя укусить, а после уничтожил живой труп. Королевский укус передал ему всю полноту власти над страной.
Сейчас вместе с новым королём я наблюдаю, как внизу толпа людей переминается с ноги на ногу под радостную музыку и жёлтый, зелёный, красный свет. Кажется, единственное живое, что есть там, - музыка. Я знаю, что напишу в статье про эту страну: страна, где живыми зомби правят будущие зомби. Мой хозяин будет не рад прочесть это, но я всегда честен в своих книгах, и пишу то, что думаю.
А когда я думаю об этой стране, я думаю только о смерти».*
Оператор ворчала что-то крайне недовольное, обрезая очередной фрагмент:
-Что за игроки пошли, ничего ж приличного. И этот туда же: смерть, зомби, королевский укус. Тьфу, готы фиговы… эх, молодые талантливые авторы.
*Интеллектуальная собственность RGer #ZR-112.45T
Всю жизнь мы проводим во тьме, но понимаем это очень редко. Тогда, когда свет вдруг заливает нашу жизнь. Только тогда становится очевидным, что раньше о свете мы ничего не знали, а всё, что принимали за свет, было в лучшем случае сумерками.
Это светлое место, на даже оно темнее, чем был тот свет, о котором я говорю.
Это был свет фар.
Это был свет фар? Свет фар в конце туннеля?
Это был взрыв, ослепительная световая волна, прошившая насквозь моё тело? Это было неправильное солнце в небе?
Этот свет был смертельным, так или иначе, он убил меня, так или иначе, потому что жить после него и без него было невозможно. Просто невозможно… никак, противоестественно, несовместимо с законами существования мира. Чтобы жить после света, но без него, нужно было выйти за пределы известного мне мира. А лишь об одном таком надёжном способе у меня были сведения, способе, вычёркивающим тебя навсегда из книги мироздания.
Но свет?
Если бы… если бы жизнь не стала для меня такой невозможной, если бы я не вырвалась из мира, тогда – помнила ли бы я, что же было источником света? Мне очень, порой мучительно, хочется знать хоть что-то об источнике.
Только знание это привело бы всё к тому же, всё к той же несовместимостью с жизнью.
И пусть я давно не живу, пусть я рисунок на несуществующей стене, эхо дыхания, несколько белых частиц этого пространства, даже это перечеркнул бы тот свет.
Я ничего не помню. Это моя награда – ведь я всё-таки видела настоящий свет.
Это пустое, это светлое место – это пространство света.