Earthling
«[...]Ложь. Я знал. Я переслушивал эту запись несколько раз, и каждый из них отчётливо слышал, как лживо звучит мой последний ответ. И не понимал, почему доктор не понял этого. Или понял, но не подал вида? Ему был нужен мой ответ, а не то, правдив он или лжив. Он в принципе знал, с кем связывается, знал обо мне многое, несомненно.
А я в свою очередь знал, почему был там: в том доме, с теми людьми. Я шёл сюда с одной только целью, с самого начала я знал, чего жаждет моя душа и, кажется, жаждет, мой "сосед" по телу. Удивительно, но иногда я слышал его, иногда он разделял мои чувства.
И меня, и его уже много лет мучает одна и та же жажда.
И прослушивая своё первое интервью с доктором, я невольно возвращался к тому моменту, когда, должно быть, эта жажда и зародилась во мне… в нас.
Я возвращался в детство.

Я родился "растением", конечно же, но узнал об этом лет в десять, первым, до того, как о чём-то успели догадаться родители или учителя. Я услышал, как за стеной из чёрного стекла в моей голове кто-то шевелится, и хотя знал о "растениях" по-настоящему очень мало - и основным источником этих сведений были городские легенды, я почему-то сразу понял, что это означает. И я помню: я совсем не испугался. Я стал ждать, что же будет дальше.
"Чужой" подавал пока только слабые признаки жизни; как маленькое медлительное животное, он ворочался во сне, иногда почти просыпаясь и неторопливо потягиваясь, но снова впадая в дрёму. Стена чёрного стекла содрогалась от этих спокойных мирных движений. [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]Всё началось со случайного замечания, нескольких слов, оброненных в дружеской беседе.
Тогда судья (на самом деле, он ещё только должен был стать судьёй, сам он пока не знал об этом) заметил, что в глазах его друга промелькнуло удивление, но разговор был слишком лёгким, чтобы надолго задерживаться на какой-нибудь теме. Пока друг судьи успел осмыслить услышанное, беседа уже свернула в ином направлении.
Но друг не забыл эти несколько слов, и судья и не ждал от него такой забывчивости. Он понимал, что проговорился, и только вопросом времени оставалось неизбежное раскрытие его тайны.
А время это затянулось. Друзья закончили университет, разошлись - один в интернатуру, другой - в аспирантуру, встречались теперь, конечно, реже, но отношений не прекратили. Их дружба перешла на тот этап, который так знаком многим слишком взрослым людям: вы можете не видеться месяцами, но каждый из вас знает, что вы по-прежнему близкие друзья.
В общем, прошли годы - больше десяти лет минуло, но судья помнил о том, что в голове его друга, где-то в глубине памяти, на тех старых, пыльных полках, куда ложатся редко используемые воспоминания, всё ещё хранится давний разговор, обмолвка - ключ к разоблачению. И судья просто ждал, когда же наконец будет поставлена в этом деле точка, и дождался.
Однажды, в очередную встречу "раз в полгода", когда речь зашла о былых деньках, те странные механизмы, что отвечают в человеческой голове за воскрешение давно забытого, путём сложных ассоциаций вернули друга судьи, доктора на двадцать шесть лет назад, в далёкий, давно затерявшийся среди сотен других день. И доктор вспомнил те несколько слов, а судья понял это и замолчал, прервав разговор на середине.
Они посидели молча несколько минут, но потом доктор всё же задал опоздавший на двадцать шесть лет вопрос:
-Так ты "растение"?
-Да.
И они снова помолчали.
Доктор был специалистом по "растениям"... [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]"В размытости сдвинутого по кругу объектива - женщина в чёрной пачке и чёрных лосинах, с голой грудью, растрёпанными волосами; её движение - яростное, резкое, энергичное, навечно поймано снимком; её глаза - глаза шута, обведённые ромбами чёрного грима. Её жизнь - яростное бегство мухи, застывшей в янтаре навечно, пока тепловая смерть не погубит известную нам Вселенную. Из этого движения нет выхода, а значит, в него не было и входа".
Не секрет, что маленьких детей, особенно младенцев, приёмные родители берут охотнее. Из таких проще вырастить свои почти генетические продолжения. Так всем кажется, по крайней мере.
Елена была из тех младенцев, на которых так и не нашлось достаточного спроса. Она была очень милой, почти как с картинки, и вызывала бессознательное умиление у большинства видевших её взрослых, но дальше эмоций дело так и не пошло. Смешно было бы говорить о том, что люди чувствовали, кем она станет, ничего они не чувствовали; уж лучше сказать, что на ней было клеймо невезучести. Это тоже не вся правда, но подойдёт в качестве объяснений.
Елена осталась во втором городском приюте.
Это место её возненавидело. Нет, не люди - взрослые или дети, именно место. С научной точки зрения - ерунда, что у домов есть характер, но втайне же все в это верят. И не напрасно: слишком часто на то и похоже, что что-то происходит в домах с их собственной подачи: кого-то они любят, а кто-то так и не приживается. То же и с городами, и даже со странами. Обителью второму городскому приюту служил старый-старый дом, и у такого уж точно должен был быть свой нрав.
И Елена дому как раз пришлась не по нраву. Начал он с того, простудил малютку на сквозняке из-за отломавшейся ни с того ни с сего оконной задвижки. Так дальше и пошло: много лет ещё, если прохудилась половица, если рассохлась дверь, если ножки дряхлого стула наконец-то треснули, если отрывались крючки, разбивались вазы или даже шёл дождь в чей-то день рождения, то всегда именно Елене доставалось от этих происшествий. Дом простужал, обжигал и ронял её столько раз, что это даже перестало быть удивительным и просто стало привычным. За ней закрепился образ неловкой и рассеянной особы, но она такой не была - она такой стала из-за вредности дома.
В самом раннем детстве, как уже говорилась, Елена была очень милой маленькой девочкой, которая всегда всем нравилась. Она дружила со всеми, её любили даже старшие дети, ей неосознанно благоволили воспитатели. Казалось бы, так должно было идти и дальше. [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]-Да, личное дело, о котором я говорил… - Леонид раскрыл сумку с документами. - Некоторое время назад ко мне приходила полиция. Они расследовали смерть одного человека, о котором я никогда не слышал раньше. Тем не менее, у него оказались мой адрес, мои телефоны.
-Любопытно, - сказал Ричард. Леонид посмотрел на него: лицо Мендоуза и в самом деле выражало заинтересованность.
-Как я сказал, я не знал ничего о нём. Или не мог вспомнить этого. Я нанял частного детектива.
Ричард кивнул:
-В первый момент я подумал, что пришли за этим ко мне, - его глаза хитро блеснули. - Я был бы рад помочь вам в этом деле.
-Боюсь, о том, что Ричард Мендоуз имеет отношение к этой истории, я узнал значительно позже, - невольно улыбнувшись, ответил Леонид. - Когда мой детектив вычислил вас по этим данным.
Он отдал Ричарду одну из папок.
-"Аристократ", - протянул тот, взглянув на обложку. - Конечно, я бы предпочёл "Сыщик-любитель экстра-класса". Так это обо мне?
-Да. И здесь вещи, которые никто кроме вас не смог бы рассказать. Мне так кажется.
Ричард развязал трогательные потрёпанные верёвочки и раскрыл папку. Он быстро пролистал бумаги, пробегая глазам строчки. Его лицо оставалось невозмутимым, но Леонид почувствовал, как меняется его настроение. В каждой из этих папок была информация, которую люди не хотели бы выносить на публику. Леонид прекрасно помнил, какой эффект произвела на него папка, что была посвящена ему самому.
-И ваш детектив не выяснил, откуда это у того человека… кем он был?
- Третьяков Шор Ксанович, врач-психиатр, когда-то специализировался на "растениях", но официально уже давно отошёл от дел, - ответил Леонид. - Нет, не смог. И сейчас я делаю единственное, что пришло мне в голову, - пытаюсь найти того, кто вспомнит Третьякова.
-Боюсь, я тоже о нём никогда не слышал, - сказал Ричард. - Но видя это, я понимаю, почему вы хотите разобраться в деле. А остальные? Их он вычислил? [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]Из прошедшего мимо детства Тит больше всего жалел о марафоне для младшеклассников. Том самом, вместо которого родители привели его на первые пробы. Чудесный марафон с чудесным призом - маленькой медалью, выглядящей точь-в-точь золотой. Тит бы выиграл её. Он был отличным бегуном, замечательным, он любил нестись вперёд, как ветер, и всегда обходил препятствия, у него была хорошая реакция. Именно потерю этого чувства счастья - ещё это было чувство свободы, несомненно, он не смог простить. Он дорос до того возраста, когда уже начинаешь что-то прощать родителям, а что-то не прощать; и Тит тоже взвесил своих родителей на весах справедливости и нашёл их лёгкими.
В свой четырнадцатый день рождения он с лёгким сердцем отправился к адвокату. Это обычные подростки начинают курить или убегают из дома, те, кому родители дали такое оружие, как исключительно взрослая жизнь, и действуют "по-взрослому", бьют в ответ больнее и вернее.
Всё было верно, потому он вышел от адвоката уверенным, что больше ни один марафон для него не сорвётся по чужой воле.
И был небольшой скандал, и был суд - закрытое слушанье. По окончании не было больше Тита-звезды экрана и Тита-сына своих родителей, появился совсем другой Тит, жизнь которого легла перед ним пустым листом. Он чувствовал, что теперь это действительно его собственная жизнь.
И это было совершенно верно так. Его собственная, новая, не имеющая почти ничего общего с прежней; и особое доказательство тому вот в чём. В тот же день, когда Тит принял это решение, он и стал "растением". [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]Здесь их, правда, называли не "растениями", а "дыханием Дьявола"; и вот что любопытно: это было единственное место на планете, где бытовало такое название. Весь остальной мир знал только про "растения" и баста, а здесь знали про "дыхание", и не так уж важно, кому это дыхание приписывалось.
Два года маленький Бомба проводил свои "приступы" на общих началах, что-то пытался рисовать на земле, царапал доски пола, завязывал узлы из занавесок, лепил хлебные мякиши, щурился на капли дождя, упавшие ему на ладонь. Потом пришло время выбирать специализацию, и тут уже его мать хлебнула бед по полной. Приступы у её сына стали страшными, яростными, и его кидало из стороны в сторону, он бился об стены и об пол, и об острые углы мебели, и пытался добраться до ножей. С горя мать уже запирала его в комнатах, потом в сарае, привязывала к дверной ручке… Пока, в конце концов, ребёнок не вырвался однажды, спустя несколько месяцев, и не нашёл каким-то образом два камня - плоский и острый. А с их помощью, исцарапав пальчики, он, искусно снимая полосы почвы вместе с травою, вырезал большой, но тонких линий рисунок прямо за домом, на широком пустом участке земли - невиданный в этих краях пейзаж, где озеро превратилось в море, а горы в пустыню. Только тогда матери стало ясно, зачем он пытался добраться до ножей. И она даже вздохнула с облегчением: резчик - это намного лучше, чем, например, музыкант; даже в этих краях резьба по дереву приносит деньги.
Для начала малнький проклятый получал на время припадка пару-тройку обломков досок, огрызков дров и ржавый железный гвоздь. Наблюдая за тем, как во время приступов её сын старательно, высунув и прикусив язык, царапает гвоздём деревяшки, так похожий в этот момент на самого обычного ребёнка, на которого вдруг накатило творческое настроение, мать чувствовала странную смесь отвращения, ужаса и жалости. Она наблюдала за этой его работой: его глаза были прикрыты и опущены, но иногда веки поднимались на несколько секунд, трепетали, как крылья бабочки, и белки глаз под ними казались ей слишком яркими, но если бы только это… ведь ещё ей казалось, что эти движения век похожи на движение ноздрей у животных, когда они принюхиваются к чему-то интересному, необычному, потенциально опасному. Так и его глаза "принюхивались" - проверяли, соответствует ли получаемый узор замыслу. Только это была не такая проверка, какую сделал бы обычный человек, это было не осмысление, сравнение - проявления разумной деятельности, нет, только лишь слепой инстинкт. А ещё его руки двигались так, будто управлялись кем-то извне. Тело было похоже на осевший мешок картошки, вялое, расслабленное, будто не усаженное на пол, а уроненное, сваленное кое-как; ноги подогнуты так напряжённо, что потом наверняка будут болеть, плечи вывернуты и вытянуты вперёд. А вот руки двигаются уверенно, то быстро, то медленно, и такое чувство, что вся воля ушла в них, да ещё в глаза.
И дыхание - самым страшным при всё том было его дыхание; мать не могла сказать, как, отчего у неё возникает впечатление, будто сын начинает дышать наоборот. На выдох он делает вдох, на вдох - выдох, живёт в обратную сторону, движется во времени назад, скатывается к прошлому, когда первого из людей поразило проклятье дыхания Дьявола. [...]»

Earthling
«[...]Хочешь, я ещё немного расскажу о нём?
Впрочем, ты с самого начала был только пачкой клееных листов. Я могу озвучивать твои реплики, но не могу в самом деле верить, что ты мой друг, который готов выслушать и утешить. Я хочу снова рассказать себе самой о Стефане, но не хочу, право слово, чтобы кто-нибудь прочёл это в будущем.
Я закрою глаза и немного посижу так; я буду видеть то, что хочу. Если честно, я буду представлять себя героиней книги - она будет точной копией меня, на разве что с более гладкой кожей и шёлковыми волосами, но в остальном это буду я. Я даже не трону свои недостатки и не буду преувеличивать достоинства. Героем книги будет Стефан; тут даже не придётся что-то менять, он и так будто сошёл со страниц похожего романа. Не моего, ведь я "эксплуатирую" в этом смысле другой тип мужчин, а книги кого-нибудь из моих коллег. Наташи! Да, больше всего он похож на главного героя из Наташиных футуристических романов. Знаешь, в нашем "бизнесе" очень часто авторы помещают своих марионеток куда-нибудь в прошлое, где ещё была жива романтика и люди использовали сложные формулы вежливости и писали витиеватыми почерками. А Наташа придумала другое: она создала атмосферу нереального настоящего, которое как будто уже будущее. И Стефан - как раз кто-то из настоящего, моего настоящего, но нереального, параллельного, утерянного и, может быть, обретённого.
Дальше я помещу нас, героев ненаписанного романа, в постсюжетное пространство, в то время, которое начинается после слова "конец". Именно там происходит всё самое интересно; это время должно ничем не отличаться от обычной жизни, но обычной жизни моих фантазий - дом в пригороде… Да, это как будто уже из другого романа - об истинных жизненных ценностях, из нравоучения для молодёжи; пока большинство женщин в фантазиях представляет себя на моём месте, я представляю себя на месте "обычной" женщины. Этот пример должен показать читателям, что счастье составляют не известность, богатство и общество знаменитостей, а семейные ценности, потому так важно делать в жизни правильный выбор.
Только я не делала выбора, выбор сделал меня в этой игре. У "растений" нет ни любви, ни свободной воли, ни права выбора, у них есть только судьба и клеймо. [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]Стеклянная квартира была домом, первым домом, где мне было хорошо, где я обрёл подобие душевного покоя, но вёл безумный образ жизни. В двадцать пять лет я купил эту квартиру, а через десять лет в ней случилось то, чего не должно было случиться.

В стеклянной квартире они всё-таки нашли меня. А я нашёл выход. Алкоголь притуплял видения. Когда стеклянные стены растворялись, а мир за ними качался и вертелся, тогда синие строчки на белой коже исчезали из моей памяти. И я мог быть "им" - тем, кого они ожидали увидеть.
В стеклянной квартире я вёл богемную жизнь. Я был необычным растением с самого начала и теперь лишь подтверждал свою репутацию.
Они все любили меня, насколько можно любить вечно пьяного идола.

То, что было потом
Она подошла к стеклянной стене.
Она раскинула руки и прижалась к армированному стеклу спиной. Солнечные лучи скользили вдоль её тела.
Я видел, как по её нежной белой коже, по обнажённому телу струится узор, то пропадая, то появляясь; тысячи спутанных линий, тысячи завитков, геометрических фигур, полосок, слов - они мерцали на ней, будто она была полотном, специально созданным для этого узора.
Узора, который я должен был нарисовать.
Она пришла именно за этим. [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]Семей-"растений" не бывает, Михей и Одри Михайлчик были единственным примером.
Нет, начнём с того, что у "растений" вообще не бывает семей. Дело даже не в том, что нормальный человек с трудом уживётся с "растением", устанет терпеть приступы, дурной характер, социофобию, а иногда и манию величия, нет; не только человеческие равнодушие или неблагодарность, но и самопожертвование иногда может дать представление о бесконечности. "Растения" сами не склонны ни с кем уживаться, они не терпят никого рядом слишком долгое время. Поэтому у них почти никогда не бывает семей, и поэтому у них почти никогда не бывает детей, по крайней мере, детей, которых они бы воспитали сами.
Так что, как уже было сказано, Михей и Одри стали чуть ли не единственным, и в то же время неким образом двойным, исключением. Этот союз был странным с многих точек зрения. Странности начались ещё при первой встрече.
Будущие супруги впервые увидели друг друга почти семнадцать лет назад, когда Михей, текущая работа которого требовала дополнительной информации по истории города, пришёл на открытую лекцию в Институт культуры и архитектуры. Сведения можно было получить и из книг, причём вернее и быстрее, но Михей, за каждый приступ создававший несколько десятков тысяч слов, не любил читать книги. Точнее, он нашёл несколько "своих" авторов, творения которых мог читать, всё остальное - художественная или научная литература, газеты и журналы, даже инструкции и этикетки, вызывало у него чувство, похожее на тихую зубную боль, концентрирующуюся почему-то в районе затылка. Вдобавок к "дару" природа наделила его аллергией на напечатанные слова. Так что система образования, основанная на лекциях и дискуссиях, подходила ему как нельзя лучше.
Одри была лектором, так что правильнее было бы сказать: "Михей впервые увидел будущую супругу почти семнадцать лет назад". Он немного опоздал на начало лекции и пока пробирался на пустое место в задних рядах, стараясь не особо шуметь и никому не отдавить ногу, Одри, точнее тогда профессор Таймазова, уже начала рассказывать. Но Михей слышал не намного больше, чем те две-три первые фразы, которые он пропустил, пока искал место. Потому что ещё минут десять он слышал только голос, не разбирая, что этот голос говорит. Этой женщине он бы доверил читать речь над своей могилой, потому что не страшно уходить в вечность, если с тобой прощаются таким голосом, - вот что тогда подумал Михей. [...]»

@темы: текст

Earthling
«[...]"В мою дверь трижды постучали. Я открыл и увидел призрака прошлой жизни…" В мою дверь постучали. Не трижды. Бумага дёрнулась под рукой и зашипела. Она не любила, когда что-то отвлекало её от проявления образов. По правде, я не знал, как закончить строчку, поэтому был рад, что отвлекли меня. Чужое дыхание тут же выскользнуло из моего сознания, бумага замерла и притворилась спящей, зуд в пальцах унялся.
За дверью была полиция.
Они были вежливыми и терпеливыми. Показывали фотографию незнакомого человека, утверждали, что мой номер был в его записной книжке. Действительно - мой номер. Действительно - в его записной книжке. Откуда он его взял? Придётся снова менять номера.
-Будьте осторожны.
-Я всегда осторожен. Мы все осторожны.

…Потом меня вызвали в полицию. Следователь оказался большим, "сдобным" человеком, его фигура, мягкие манеры, тихий голос усыпляли внимание подозреваемых и лгущих свидетелей. Впрочем, ко мне у него почти не было претензий.
-Вы знаете, откуда у господина Третьякова был ваш телефонный номер, ваш адрес? - спросил он, вглядываясь в стену за моим правым плечом.
Левый его глаз немного косил, всё время соскальзывая ещё дальше вбок, но правый чётко держался той точки, что располагалась точно над серединой моего плеча.
-Я очень хочу это знать, - искренне ответил я. - Хочу знать, откуда, чтобы больше не доверять тому, кто стал источником знания покойного.
-Я вас понимаю, - кивнул следователь; его взгляд сместился, теперь правый глаз смотрел мне в лицо, а левый сфокусировался на моём ухе. Я почувствовал, что ухо неумолимо начинает краснеть, наливаться жаром. Тяжёлый взгляд оказался у моего собеседника.
-На моём месте вы бы тоже прятались, - подтвердил я.
-Боюсь, что на вашем месте я бы покончил с собой, вот так, - ответил он. - Посмотрите, чьи имена и лица вам знакомы.
Он придвинул мне копию списка фамилий с телефонами и адресами на вырванном из большого блокнота листе. Этот сморщенный лист, по словам полиции, остался в руке покойного, но самого блокнота не нашли.
Через несколько минут у меня стали дрожать руки. Если бы я умел курить, то закурил бы сейчас, как в фильмах, пуская дым вниз и наблюдая за дрожанием сигареты в пальцах. У списка явно было и начало, и продолжение, кто знает, насколько длинным он был изначально. В этой его части были моя фамилия и ещё тех, кого я знал.
-Вы, как я понимаю… знаете, кто… некоторые из этих людей… - пробормотал я.
-Не некоторые, все. Все они - ваши коллеги, я знаю, но на всякий случай, - он забрал у меня список.
Лицо следователя было печально - я не заблуждался о причинах этого чувства: он подозревал, что тихое расследование подозрительного несчастного случая превращается в дело об экстремизме… и что ему, скорей всего, не дастся остаться в стороне.
-Вести такие дела - то же самое, что пытаться решать проблемы, которым сотни лет, - вырвалось у меня.
Непрошенное сочувствие - худший из человеческих поступков. Я тут же ощутил, как ровное отношение этого человека ко мне превращается в антипатию.
-Можете идти, - сказал он, и его "булочный" голос был суше, чем ветер пустыни. [...]»

@темы: текст

Earthling
11:07

Earthling
Я растворяюсь в том, чего нет.
В моей голове - ад чёрных купонов, ад иллюзий, желаний и перевёрнутых ситуаций, жажды быть кем-то ещё, оставаясь собой, и плыть, плыть, плыть...
Я вижу будущее и тут же забываю его, я вижу прошлое так, как будто это будущее, и можно изменить всё, что угодно: прошлого тоже нет. Я вижу настоящее как тьму, сползающую с Озера на берег, и покрывающую собой всё, глотающую песок, деревья, небо, а главное - дорогу к дому. И остаются только шорохи от движений людей, не заметивших, что они - во тьме.
Я просыпаюсь.
В моей голове - тот же ад. Я просыпаюсь, и ничего не меняется. Всё, что я слышу, - запах воды по утрам и запах ночи после заката. Во мне звучит море нереализованных судеб, и я в самой толще его вод, оно покачивает меня, переворачивает, изменяет. Густая, тёмно-зелёная тьма бесконечных, бездонных вод. Я дома.
И я растворяюсь в том, чего нет.

@темы: полёт навигатора по великой степи

23:13

Earthling
Слишком мало работы - не очень хорошо.
Слишком много работы - совсем не хорошо.
Равномерное распределение работы - ... ничуть не лучше.
Что-то в самом этом слове уже отталкивающее. "Ра-бо-та". Буэ.

Как бы то ни было, у меня начались две недели (минимум) сверхработы. Неинтересной, за редкими элементами.
А я хочу совсем другой работой заниматься. Если про неё думать, то даже всё отталкивающее из этого слова исчезает. "Ра-бо-та". Ничего особенного, терпимо.

==========
Закончили с лирикой.
Похоже, что моему HP Color Laser Jet 1515n пришёл конец (наконец-то). Я его так официально именую, чтобы читающий эти строки знал, что такой принтер покупать нельзя никогда. Хотя их новых уже и не продают, а всем давно проданным уже настал или настаёт такой же конец.
Этот принтер - одна большая и очень тяжёлая (18 кг :( ) ошибка, причём ошибка компании Hewlett-Packard. Но они хитрые, они уже официально от него отказались, даже на их сайте ни драйверов, ни инструкции не сыскать.
Это я к чему.
Куда можно сдать восемнадцатикилограммовый цветной лазерный принтер - на запчасти или утилизацию? Гугление мне ничего толкового не выдало, к сожалению.
Да, чинить я это не хочу, хочу от него избавиться.

@темы: текущее

22:25

Earthling
Всё больше тянет сделать футболку с надписью "9*2=2*9".

@темы: текущее, безумие, я злая

00:48

Earthling
За оконом завывает штормовой ветер. Где-то что-то металлическое со звоном несёт по льду.
Вот теперь я чую весну.:-D

Earthling
Итак, под эгидой Творческого союза мастеров по войлоковалянию в Санкт-Петербурга 16-го февраля в Этнографическом музее состоялась выставка "ФелтФЕСТ". Хочу показать вам фотографии с дефиле (за них большое спасибо председателю нашего союза Елене Кондрашовой (lenakondrashova)) и немного с экспозиции (фотографии мои).
В дефиле было 7 выходов с работами 6 мастеров.

Первый выход - коллекция "Новая Бохо-романтика" Елены Смирновой (костюмы сложные, многослойные, как обычно в бохо; на моделях также были бохо-платья Алёны Фоминой и украшения Натальи Леоновой).


Второй - коллекция "Дриады" Катерины Кельберг.


Третий - коллекция Елены Тарабукиной.



Четвёртый - коллекция Ирины Шеламовой (одежда и шарфы).


Пятый - коллекция "Петербургская капель" Анастасии Мироновой.


Шестой - коллекция "Цветология" Елены Смирновой.


Седьмой - коллекция Ольги Цхай.


Экспозиция:



Много фото с дефиле можно посмотреть в альбоме у Лены -
http://fotki.yandex.ru/users/lenkakondrashova/album/147485/.

@темы: фото, ссылки, войлок

23:07

Earthling
Нет весны в воздухе, что хочешь делай.
Бывало, и в середине января можно было почуять, но не в этом году. Я бы знала, ага.
Подождём.

@темы: текущее

Earthling
Снилось как-то, что я готовлю детский спектакль. Мечты, мечты.

-----------

Сегодня мне приснилось, что какой придурок в бейсболке, глупо смеясь, нажал кнопку конца света, думая мне подгадить. Этот идиот не знал, что конец света случится для того, кто нажимает кнопку, а не для того, кто её создал.
Для создателей конца света вообще не бывает.

=========

Однажды мне приснилось, что ведьмы приняли меня за свою.
С тех пор я всю жду и жду этого, и жду.

@темы: полёт навигатора по великой степи

19:50 

Доступ к записи ограничен

Earthling
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

19:48 

Доступ к записи ограничен

Earthling
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра